Восходящий. Начало

Выражение лица пожилого мужчины было непроницаемым.

– Только время покажет.

– Нам обоим придется многому научиться.

– Наконец ты сказал что-то мудрое. А теперь нам нужно поторопиться. На остановки времени нет, и я вижу, что Талия ждет нас впереди.

Холт подбежал к Эшу, который застыл над темнотой кроличьей норы, подогнув лапы и вытянув шею.

– Он внизу, – напряженно сказал Эш, как будто выследил своего заклятого врага.

Холт опустился на колени рядом с малышом, представляя, как кролик дрожит от страха в глубине своего убежища.

– Я не думаю, что он вылезет, пока ты стоишь здесь.

– Голоден, – предсказуемо заявил Эш.

По крайней мере, теперь у Холта имелось какое-то объяснение ненасытному аппетиту птенца.

– В сумках есть для тебя еда, но сейчас мы должны догнать остальных.

С явным усилием дракончик оторвался от кроличьей норы и затопал рядом с мальчиком. Детеныш притих, и у Холта возникло подозрение, что это неспроста.

– Ты ведь слышал все, что сказал Броуд, верно?

– Да, – решительно ответил Эш.

«Да, слух у него тоже выдающийся».

– Мне очень жаль.

– Почему? Ты же не знал. Старейшина должен был все рассказать, а не скрывать.

– Кто? Броуд? Но он тоже не все понимает.

– Но Старейшина должен знать.

– Подобная ситуация для него тоже в новинку, – объяснял дракончику Холт. – Вот если Всадник попросил бы моего отца приготовить блюдо, которого тот никогда раньше не готовил, да еще и без рецепта. Отец сделал бы это, черпая знания и вдохновение из других источников. К тому же у него самого достаточно опыта, чтобы справиться. Но все равно неизвестно, как бы с первого раза получилось это блюдо.

– Отец… – Эш повторил это слово, как бы пробуя его на вкус. – Ты часто повторяешь это, но я не знаю значения.

Холт в очередной раз был поражен тем, насколько сильно отличались от людей драконы. Не считая, конечно, чешуи, магии, крыльев и тому подобного. И все же отсутствие в их жизни семьи, матери с отцом понять было непросто. Как и то, что память об опыте предков Эшу передалась, но изображения этого – нет. Нет, Холт ничего не понимал из того, что значит быть драконом. Он попытался найти для малыша понятное тому объяснение.

– Мой отец похож на… он как Старейшина… Мой Старейшина…Так будет правильно.

– Значит, твой отец – древний, с чистым ядром, твердой чешуей и он направляет песню вашей стаи?

– Э-э, нет, – замялся Холт, осознав сложность задачи. И кстати, даже Эш знал о каком-то «ядре». Придется расспросить об этом Броуда. – Для людей мой отец – мой единственный старейшина… Старейшина только для меня. Больше он никому не отец, если только у меня нет брата или сестры.

– Ты из его яйца?

Холт вздохнул. Его попытки ни к чему не привели.

– Словами не все можно объяснить! – крикнул Броуд, который снова шел сзади. И у него был острый слух.

– Это как? – удивился Холт.

– Иногда одним взглядом или движением можно сказать больше, чем словами. Иногда молчание говорит яснее… – Броуд прочистил горло. – У тебя есть с этим драконом связь. Связь, которая глубже, сильнее, чем любые сказанные слова. Попробуй дотянуться до Эша через эту связь. Заставь его почувствовать то, что чувствуешь ты, и он поймет.

Холт глубоко вздохнул. Сам он почти не стремился ощутить эту связь в себе. Да, пару раз он попытался передать малышу свои эмоции, успокоить и утешить его, но это происходило само собой, а не намеренно.

Подросток попытался сосредоточиться на ходу, но у него ничего не вышло. Тогда он остановился, закрыл глаза и всем своим существом потянулся к средоточию их связи, бьющейся в его грудной клетке, – второму сердцебиению, как он ее называл. Теперь Холт сконцентрировался только на нем: все остальные звуки куда-то исчезли, будто мир теперь был далеко и остались только он и Эш.

Невидимая связывающая их нить наполнилась одобрением. Эта поддержка укрепила уверенность Холта. Но когда пришло время действовать, он растерялся: какое же чувство он должен передать своему дракону.

Как объяснить, что такое родитель, без слов?

Погружаясь в прошлое, Холт перебирал свои воспоминания. Вот он совсем маленький, даже говорить толком не умеет. Он видит, как отец вечером возвращается домой, радостно бросается в его объятия и, счастливый, хохочет.

Они прогуливаются по рынку, и мальчик сидит у отца на плечах. В тот день Холт в первый раз попробовал острый сыр, а отец рассказал ему все о его изготовлении. Прошло несколько лет. Холт режет свою первую луковицу. Соскользнувший нож попадает прямо по пальцу. Мальчик не хочет продолжать, но отец снова вручает ему нож, убеждая попробовать еще раз и не сдаваться.

Он лежит в постели, весь в поту. От жара бешено колотится сердце. Отец кормит сына теплым бульоном с ложки, кладет холодную тряпицу на лоб и снова и снова говорит, что все будет хорошо.