Восхождение богов

Двое соединились в черную, маслянистую фигуру. Стоя на месте, она как бы перетекала из белого в черный, будто струи воды, бегущие по стенам. Существо застыло, закрыв глаза.

Старый бог предполагал, что в данный момент идет борьба между остатками храбрости Селесты и монолитом вечности Клоса. Он почти слышал их крики, одновременно прислушиваясь к стону земли. Это место падет последним как самая защищенная часть планеты. Сюда не проникнуть. Значимые фигуры заняты борьбой с теми тварями, что он разбудил после смерти Моры. Ктуул открыл все порталы в мир мертвецов и выпустил их, чтобы никто не смог ему помешать.

Демон дернулся, сделал глубокий вдох и открыл глаза, полные черноты.

Вот и все. Клос победил.

* * *

– Что чувствуешь?

– Ничего.

– Постарайся. В этом состоянии тебе достаточно лишь пожелать. Просто подумай о дороге среди звезд. Драконья суть тяготеет к алмазам, что вплавлены в наши лбы. Это центральные камни ожерелий. Ты способен уловить этот запах. Как способен и почувствовать знакомый аромат ожерелья Клэрии. Ее частица есть в нас обоих. У меня – душа, у тебя – воспоминания. Просто сосредоточься. Если не выйдет с первого раза, мы воспользуемся предметом Клэрии и попытаемся еще.

Ктуул настороженно держался за Демона. Эта сущность была иной, нежели его Клос. Другой уровень. Другое сознание, в котором оседали остатки души Селесты. Что скрывалось за матовой чернотой глаз? Какие идеи царили в застывшем разуме? Вечный знал, на что способен Демон. Знал, как Карг в родном ожерелье поработил волков и чуть не уничтожил тот мир. В чем будет цель этого Демона?

– Нет. Я точно знаю, что нужно делать, – мороз прошел по коже от этих слов, и когда Демон схватил его за плечо, Ктуул даже растерялся на миг, настолько молниеносно они переместились обратно во дворец.

– Зачем ты привел нас сюда?

Они оказались на взлетной площадке драконов, сотрясаемой дрожью земли. На их глазах куски каменистой подошвы с грохотом падали в море, вздымая огромные волны, уходящие в сторону океана. Ветер хлестал их лица, а клекот напуганных птиц оглушал.

Если присмотреться, можно было увидеть, как внизу, на площадях столицы, в панике мечутся люди, а драконы сражаются с тьмой. Если прислушаться, можно было даже услышать команды оставшихся защитников королевства, безуспешно пытающихся кого-либо спасти. Глупцы, этот бой не выиграть. Как можно сражаться, когда сама земля восстала против тебя и вот-вот утопит в пучине морской, предварительно зажарив до хрустящей корочки?

– Здесь ничто нас не удержит, – непонятно ответил Клос.

Старый бог сделал несколько шагов назад, неприятное чувство зашевелилось в груди, и он напрягся. Что-то было не так. Опыт подсказывал остерегаться этого существа, и хоть вечный знал, что способен убить Демона, было странно думать, что он чего-то не учел. Чего-то за пределами его безупречного плана.

– О чем ты, мой друг? Клос, прошу тебя, не медли. Наше время не безгранично. Когда мир начнет угасать, он может потянуть нас за собой.

Демон смотрит холодно. И слишком отстраненно, как будто ничто его не заботит. С такой же отстраненностью он нападает на Ктуула, захватывая его в капкан рук, оплетенных ариусом и нориусом. Он плетет сети с невообразимой скоростью, но все равно не поспевает за радужными брызгами из алмаза во лбу старого бога. Губительные паутины гаснут, стоит им коснуться руки Ктуула.

– Ты ошибся! – воскликнул Демон, и на секунду его безликие черты померкли, уступив место женским очертаниям. – Твой Клос не родился. Ты проиграл.

Это было так больно, что старый бог оступился и чуть не пропустил очередной удар. Но разочарование лишь поверхностно коснулось его черствого вечного сердца. Он справился с новостью и теперь думал лишь о смерти. Их смерти.

– Тогда вы умрете. Ваша новорожденная мощь – ничто по сравнению с тем, что я забрал у своих детей.

Ктуул раскрыл руки, наполняясь светом бесконечных радуг, и мир будто застыл, впитывая в себя эти переливы, эти вспышки, солнечные лучи, прорезающие темные небеса. Оставшимся в живых он казался ангелом, божественным спасителем, который убережет мир от разрыва. Люди падали на колени, видя его тень в небе. Они молились, и в молитвах позволяли тварям смерти рвать свои тела на куски, не чувствуя боли и не умирая. Как можно умереть, если границы между живыми и мертвыми окончательно стерты в агонии гибнущей планеты?

Селеста держалась из последних сил. Даже алмаз во лбу, эта ледяная сила, пока был лишь отголоском радужного сияния, что кружилось вокруг Ктуула. Маленький алмазик – ничто по сравнению с десятками алмазов, поглощенных этой падалью бесконечности.

«Сейчас он ударит, и мы исчезнем, – мелькнула равнодушная мысль Никлоса. – Мы хотя бы попытались».

Девушка согласилась бы с этим, но знала – это не конец. Она улыбнулась про себя, принимая истину. Принимая свою жертвенность. Если это смерть, так тому и быть. Но нельзя отпустить его. Нельзя позволить паразиту и дальше поглощать миры.

Она знала только один способ его остановить.

Взмыв вверх, вслед за Ктуулом, она распахнула объятия, крича во все горло: