Восхождение богов

Ктуул печально улыбался, как победитель перед позором и отчаянной истерикой проигравшего. Он подошел ближе к Клосу, кладя руку на его плечо. А потом выудил из-под своей рубашки небольшой сверток, развернул и показал девушке мобильный телефон Клэрии.

– Думаешь, я все поставил на карту? Сэлли, не глупи. У меня с самого начала был этот предмет. Иначе как, по-твоему, монашки попали в сокровищницу? Сначала был я. Вернее, мой преданный слуга. Он забрал это из коллекции Клэрии.

Селеста дернулась, как от удара. Ничто не остановило бы Ктуула на пути к его цели.

– Тогда?..

– Чтобы родился я, – голос оказался на удивление бархатистым и нежным, почти любящим. Клос изменился, но повадки Никлоса остались. Что-то мелькало на дне золотых глаз, искры прошлого, дурман угасшей любви. – Сэл, позволь мне забрать тебя. Позволь разделить с тобой вечность. Ты никогда не будешь одна. Мы всегда будем вместе. Вспомни, еще недавно ты сама хотела этого…

– Я буду навеки заперта в Демоне! Где в этом правильность и справедливость?!

Визгливость ее голоса неприятно обожгла вечного, и он поморщился. Был бы иной способ – он незамедлительно утащил бы отсюда Клоса, но нужен Демон. Нужен этот уникальный талант драконов, чтобы без преград путешествовать между звездами. В противном случае они рисковали когда-нибудь заблудиться среди пустых, мертвых миров.

– Но ведь это твое настоящее желание, моя белокрылая бабочка. Никакой боли, никаких сожалений. Ты будешь видеть прекрасные, удивительные сны, от которых не захочешь пробуждаться.

Клос приближался к ней, и девушка дрожала от того, как сильно одеревенели мышцы. Она глядела на него с кротостью ягненка, готового к закланию. Короткий век белой драконицы подходил к концу. Ее судьба – быть убитой, но вечно живой. Запертой до скончания времен или пока они не найдут способ от нее избавиться. Ненужная, лишняя.

– Ник, пожалуйста. Я не хочу. Ты убиваешь наш мир. Убиваешь меня. Как ты можешь делать это? Как можешь принять его? Ты же обещал. Говорил, что никогда не предашь меня. Я доверилась тебе! – она пыталась придать силы своим словам, но они звучали, как комариный писк, и не трогали сердца вечных.

Теперь Клос стоял совсем близко, его рука очертила воздух рядом с ее щекой, как если бы он пытался смахнуть драгоценные слезы с ее испуганных глаз.

– Это всего лишь люди. Всего лишь пустые, мелкие существа, жизни которых ничего не стоят. Их созидание вечности – лишь рябь на воде. А восприятие времени – игра воображения. Для меня они уже мертвы. Все они.

– Кроме меня, – шелестящий шепот старого бога нашел отражение в мягкой улыбке Клоса.

– Мы с Ктуулом одинаковые. Мы переплавили ядра в наши сердца, и теперь сами подобны звездам. Посмотри на него, неужели не видишь, как мало, в сущности, ты способна воспринять его? Ты низвергала его божественность до примитивного, человеческого уровня, но на самом деле просто была не в состоянии понять истинный масштаб его сознания. Ты лишь человек. Всего лишь дракон, играющий с белыми спичками.

Девушка прикусила губу, она видела, как близко они оба подобрались к ней. Как мангусты, застывшие перед броском на кобру. Клос говорил, а Ктуул резал взглядом грудь, он дышал отравой, он был как сама смерть, коей и являлась вечность в ее глазах.

Она не успела ответить, ведь этим существам не нужно было ее согласие. Она была лишь пылинкой на пути к далеким звездам.

Теперь Селеста понимала, что игра Ктуула была за пределами времени. Что такое вечность в заточении, когда твой разум способен за секунду перешагнуть тысячелетие?

Старый бог наблюдал за поглощением девушки со сдержанным чувством удовлетворения. Заключительная часть пьесы: Клос откроет портал, и они покинут умирающий мир. Может, напоследок облетят вокруг планеты, чтобы полюбоваться катастрофой, прежде чем свет окончательно погаснет, а ядро остынет.

Пока он видел, как сплетаются друг с другом Клос и Селеста. Видел, как гаснут ее глаза, в немом крике уставившиеся на его ученика. Она угасала и исчезала. Такова ее судьба. Ктуул размышлял над решениями этой девушки. Такая слабая. Такая глупая. Она всегда дергалась в такт его движениям. Ни разу не сбилась с намеченного маршрута. Все ее старания шли прахом. Все ее попытки сопротивления оборачивались лишь бо́льшими трагедиями. Пожалуй, единственное, что удивило вечного – это ее последний поступок. Как она сумела убить дитя? Как такая бесхарактерная амеба, которая никакую интригу не могла довести до конца, решилась на подобное?

Ктуул предполагал, что она похитит ребенка и принесет ему. Он даже видел, как она исчезает вместе с эльфами и им на мосту, чтобы ариус возродился в другом малыше. На этот случай вечный нашел подходящую беременную драконицу, которая родила бы нового носителя. Это было бы выходом. А гнев Никлоса на Мору обернулся бы настоящим кровопролитием, и больше ничто не сдерживало бы черного дракона.

Но она сумела. Облегчила ему работу. Это было удобно. Слишком удобно для его планов.