Восхождение богов

И Никлос погрузил руки прямо в грудь Акроша, заставляя того изумленно выгнуться, давясь приступом боли. Король действовал быстро, направляя силу, что спала в нем, заставляя ее работать на полную катушку. Он лишь единожды остановился. Когда осознал, что ариус в нем не течет полноводной рекой, как в настоящем носителе, а держится, как в запечатанном сосуде, в котором осталась пара капель. Воскресив Селесту, Ник исчерпал ресурс. И теперь мог или исцелить маршала и лишиться драгоценного дара, или же отказаться от спасения друга ради более важных задач. Спасти себя?

Он усмехнулся и далее уже не мешкал.

* * *

– Как ты это сделал?

Вопрос Акроша прозвучал сразу, как только развеялась белесая дымка, окончательно покинувшая королевское тело. Последние движения дались с трудом, это было похоже на извлечение глубоко засевшей занозы, когда даже вытащив ее, не испытываешь в полной мере облегчения. Только боль от мелких заусенцев, что прорезали тысячью мельчайших игл кожу.

Дело было сделано. На теле маршала не осталось и следа от жутких ран, нанесенных местными обитателями. Шея лишилась песчаных струпьев, горло избавилось от язв, исчезли кошмарные ожоги. Мужчина излечился полностью и теперь ясно взирал на короля, устало опустившегося на песок.

– Тебе лучше не знать, – вяло отмахнулся Ник, прикрывая глаза.

Вот, что чувствует Селеста, исцеляя. Глубокое удовлетворение. Хорошая работа. Неудивительно, что белокрылая так за нее цеплялась, когда он… Отказав себе в последних мыслях, король поднялся, помогая встать Акрошу, и огляделся. Лишившись силы, он не утратил связи с ариусом, как поначалу опасался. Нет, его путеводная звезда все так же указывала куда-то, где, как он предполагал, находится север.

– Идем, мы и так изрядно задержались.

– Пожалуй, стоит подумать о том, как будем выбираться. Совсем скоро мы останемся в кромешной тьме.

Ник удивленно оглянулся, а потом догадался, в чем суть. Свет. Голубоватое сияние в груди меркло. Пока еще не слишком быстро, но, приложив руку, он почувствовал ослабление пульсации, плавный спад исходящего заряда. Видимо, это место влияет и на него. Видимо, оно осознало, что дает им волю к сопротивлению, и принялось за единственную защиту от неведомых тварей.

Счистив с себя песок, король заметил, как тут же взлетели вверх новые щупальца пустыни. Они тянулись к нему, и как бы Ник ни сторонился, все время норовили забраться именно на его грудь.

– Придется поторопиться.

Они побежали, благо в этом месте им не была знакома усталость. И вот удивительно – если первый их поход походил на затяжное погружение в сон, то теперь они с какой-то небывалой легкостью сопротивлялись видениям этого места. Король находил утешение в словах Клэрии, в обещаниях, что дал на прощание. А маршал, исцелившись, больше не чувствовал в себе привязанности к смерти, теперь он жаждал жизни, и эта жажда пока утоляла песчаный голод. К несчастью, свет погас до того, как они достигли цели. В тот самый момент, когда Никлос понял, как близко они подобрались к ариусу.

– Придется лететь, придется драться с тварями, но мы должны добраться! – закричал он, на ходу трансформируясь в дракона.

Его воплю вторили встрепенувшиеся стражи, что следовали за ними в отдалении. Они чуяли слабину, видели, как мало осталось света. И когда он померк, а драконы, не сумев преодолеть по воздуху и пары метров, были вынуждены спуститься на землю и бежать, как ящерицы, твари бросились вперед с воинственным клекотом.

Акрош озлобленно завыл, нервно дергая хвостом из стороны в сторону. Только что он отмел парочку, нанеся им смертельные раны. Но в этом месте не было смерти, и края плоти затянулись песком, сделав монстров еще более жестокими. Дракону приходилось испускать огонь, чтобы видеть, с кем он дерется, и он пытался знаками приказать Никлосу бросить его и бежать одному. Он хотел дать Его Величеству шанс, вот только король не послушал и встал рядом, спина к спине, хвостом сметая очередную тварь, внешне напоминавшую безволосую гиену с провалами вместо носа и глаз. Они видели тьмой. Им не нужен был свет.

В отличие от драконов, у которых заканчивался запас драконьего пламени.

Как держать круговую оборону, ориентируясь только на слабые вспышки огня, сражаясь скорее на ощупь, отражая клыки и получая новые раны, откуда не ждешь? Как можно предугадать, что перед тобой – когти противника или товарища, завертевшегося в пылу сражения и сместившегося напротив тебя?! Все это бесполезно! Глупо! Это бой с собственной тенью в полной темноте, когда не слышишь дыхания, настолько громко лязгают клыки врага!

Это запах поражения, пропитывающий тебя не песком, а пеплом. Это предчувствие, что следующий пропущенный удар станет роковым, и через миг ты уже забудешь, зачем вообще нужно сражаться, что такое битва, и ради чего ввязался в безнадежную затею! Это всего лишь миг, отделяющий надежду от сухой обреченности, когда уже слышишь предвкушение в воплях монстров, усиливающих напор.