Восхождение Мрака

– Кто? – Его величество отвлекся от написания обращений в ордены, где призывал поддержать законное престолонаследие и не сеять в империи смуту.

Арай протянул ему пожелтевший листок, указывая пальцем и объясняя:

– О нем однажды говорили гвардейцы. Его поймали двадцать девять лет назад. Он откусил язык, чтобы избежать допросов. Почему его не казнили?

В графе «имя» зияла пустота, а в столбце «преступление» было записано только одно слово – «демон». Донельзя изумленный, Мейз озадаченно покачал головой – ответа он тоже не знал. Возможно, про чистокровного просто забыли? Или раз уж тюрьма не слишком переполнена, от одного рта ущерба не будет? Или Саймон надеялся того рано или поздно разговорить?

Заключен демон был в одной большой камере с ворами-карманниками – и никто из последних на освобождение претендовать не мог. Арай и Мейз вошли вместе с охраной и пригляделись, пытаясь угадать в присутствующих чистокровного. Но на самом деле это была сложная задача – все грязны и с бородами, ни у одного не было каких-то явных знаков, выдающих чужеродное происхождение. Искомый привлек к себе внимание только тихим мычанием у стены.

Один из преступников охотно рассказывал, надеясь выторговать себе какие-нибудь поблажки:

– Он спятил давно – уж не знаю, то ли от пыток, то ли от одиночества. Тихий, как котенок. Если его не обижать, то ластится – ну в точности питомец. Любит, когда ему лохматую башку гладят – сразу лыбиться начинает, как будто к мамке обратно в пузо попал. Не видели бы мы собственными глазами черный дым от его пальцев, не поверили бы, что демон. Обычный мужик, только двинутый. Это что же, демоны только этим от нас отличаются? Или он настолько безумен, что забыл о своей жажде крови?

Один из надзирателей подтвердил:

– Трикошка верно говорит. Его перевели из одиночки, так присматривать проще, и ему в каком-то смысле веселее. Мы зовем его «Красавчиком», и это не ирония. Несмотря на возраст и сутулость, он идеально сложен, высокий, плечи широкие, ноги длинные. Я тут десять лет служу – ни разу от него проблем не видел. Все бы такими были. – На этих словах он глянул на других преступников, на что те скривились. – Как думаете, сколько ему может быть лет, генерал Сэрс?

Арай попытался определить – волосы демона седы, но сам кейсар пример того, что при правильном подходе этой особенностью можно обзавестись и в раннем детстве. Однако последнее слово заставило чистокровного поднять голову и мутным взглядом уставиться на него, как если бы впервые за долгое время услышал знакомое слово. Арай помнил перевод по медитации «тысячелетней жизни», но безумец как будто и не о свободе мечтал. Он неприятно засмеялся булькающими звуками, подполз ближе на четвереньках и в точности как собака начал его разглядывать.

– Что это с ним? – удивился вор, названный Трикошкой. – Он своих знает, а к чужим привыкает долго. Красавчик, ну ты чего, испугался?

Демон его будто не слышал, он приподнялся и снова осел на пол. А потом принялся разевать рот в немом крике. Пытался схватить Арая за руки, потом за щиколотку. Кейсар ему позволил только рассмотреть свое запястье, а потом растворился в воздухе и появился уже по ту сторону решетки. Но после этого чистокровный начал биться о нее, точно пытался прорваться к нему.

– Он тебя будто узнал, – заметил Мейз. – Что он на тебе искал?

– Браслет, – выдавил Арай, хоть горло и пересохло. – Возможно, он никогда здесь не видел полукровок.

– Ты тоже умом тронулся? – не понял его величество. – Какой еще браслет?

Мир Арая покачнулся и поплыл в сторону, он едва устоял на ногах. И далеко не сразу осознал, что ему задают вопросы:

– Что же посоветуешь с ним делать? Отпустить не можем, да он и не выживет на свободе, а убивать не за что – он же беззащитен, как ребенок.

Арай отступил еще на шаг, с трудом собираясь. Выдал решение:

– Дать листы и карандаш. Он не говорит, но может уметь писать.

Мейз недовольно отмахнулся:

– Даже если грамотен, то не станет это открывать!

– Станет… – прохрипел Арай, придя в полную уверенность. – Теперь станет.

У «Красавчика» появилось новое развлечение, в которое он погрузился всей своей больной головой. Два дня он не понимал, что делать с листами и рвал их, но хорошее отношение и добрая еда успокоили его – и он начал черкать каракули.

– Белиберда безумца, – сказал надзиратель, передавая Мейзу листы.

Но тот уже что-то заподозрил и ждал, когда его догадку подтвердит Арай:

– Возможно, демонское наречие. А у нас нет ни одного словаря. Ви говорила на общем языке, но его поврежденный разум работает по своим законам.

– Посмотри, Арай, – оживился Мейз. – Вот эти две каракули похожи на рисунки – маленький человечек и большой человечек, тебе не кажется?