Восхождение Мрака

– Не собирался, – в тон ему отозвался Арай. – Ваш глава ведь понимает, что темные еще поколениями будут приживаться здесь? Это не конец, а только начало.

Заклинатели Медовой Пустоши будто уже потеряли интерес к происходящему и развернулись, чтобы уйти. Но тот же старичок остановился, бойко хлопнул себя по лбу и будто только вспомнил:

– Забыл передать главное! Мы не зря построили целый город – места много, хватит желающим. Темные стали жестокими убийцами из-за трудной судьбы. Лечение должно быть прямо противоположным – их души исцелятся легкостью, пониманием и добротой. Заверяю, что всего через несколько лет жизни среди нас они будут совсем иначе смотреть на мир. Потом еще и прогонять придется! Ни один из наших учеников не хочет уходить, как будто в ордене медом намазано!

Арай над ответом не думал даже секунды:

– Посмотрим.

Круглолицый старик вдруг перестал улыбаться и сказал неожиданное:

– Про себя не забудь. Вижу, что ты здорово оплошал на пути бесчувствия – теперь ты будешь только терять и больше ничего не получишь. А раз все равно начинать с чистого листа, то почему бы не выбрать другую дорогу?

Я все это время наблюдала за профилем Арая – и остолбенела, когда его губы слегка растянулись. Не полноценная улыбка, конечно, но нечто абсолютно новое. У меня аж сердце остановилось, но я опасалась помешать их разговору, который нес в себе куда больше смысла, чем звучало в словах.

– Боялся, что вы уже не предложите.

Получив этот ответ, старик махнул рукой и смешно поковылял за своими, задрав рясу, чтобы не мешала перебирать короткими ногами. И почему-то, глядя на это забавное зрелище, ни один из нас не усмехнулся. Наоборот, все замерли в оцепенении и пытались вспомнить, как над этим смешным человечком развевался лисий лик абсолютного всесилия.

Глава 21. Ручная собачонка, перевернувшая мир

– Ну теперь я точно возьмусь за мемуары! Название уже придумал: «Как ручная собачонка перевернула мир». Нравится?

Даже терпение Арая не безгранично, раз он монотонно протянул:

– Ваше сиятельство, вы начинаете меня утомлять.

– Не сочиняй! Ты меня обожаешь, раз бросился заниматься мною лично!

Это была истинная правда. Герцога Нарегу уже причислили к мертвым, но он вдруг застонал – и, несмотря на ужасную рану, Араю все же удалось его подлатать. Лечиться грубияну еще неделями, но он несказанно радовался возвращению к жизни и потому доводил всех с носилок. И пока только кейсар не впадал в бешенство, хотя был к тому близок:

– Уже жалею, если интересно.

– Да я поблагодарить хотел! Арай, тебе все вокруг говорили, какой ты талантище, а я как-то до сих пор не удосужился. Вот, говорю!

– Обойдусь.

– Обойдусь, – передразнил Нарега, чье настроение сейчас ничем нельзя было испортить. Он даже все официальные обращения позволил себе забыть, крикнув императору: – Братишка, я собираюсь танцевать на празднике в честь твоей сокрушительной победы! Если меня крепко привязать ремнями к носилкам, а затем их поставить и потрясти, то вполне сойдет за танец! Ведь теперь уже некому будет судить, если человек от радости в пляс пустится?

– Некому. – Винсент выглядел очень уставшим и хмурым. – Прошу, веди себя тихо. Мы все счастливы, что ты пока решил не разменивать нашу компанию на общество богов, но сейчас уйми свой буйный нрав и воздержись от неуместных криков.

Я как раз стояла рядом с Мираном и в очередной раз провела ладонью по его плечу. Погибло довольно много светлых, темных и простых людей – каждого из них было жаль. Каждого из них можно было назвать героем, чьей кровью омыта дорога к лучшему будущему. Но его высочество вызывал наибольшую печаль. Я знала, что Лода ему очень дорога, но ее гибель слишком сильно его изменила за столь короткое время: Миран не лил слезы, не опускал лицо, однако сам его взгляд состарился, как если бы парень за один день пережил тысячу трудных лет. Айла стояла с другой стороны и постоянно дергала брата за руку в попытках его оживить. Он будто и не замечал наших движений. И я почему-то не удивилась, когда Миран заговорил надтреснутым, но четким голосом:

– Отец, нам нужно где-то основать столицу. Война почти не затронула южные территории, поэтому голод в ближайшую зиму нам не грозит. Но эти ублюдки оставили много разрушений – мы не имеем права терять время. Люди перепуганы, многие покинули свои дома.

Император болезненно поморщился, как будто взял на себя задачу выражать боль сына, и заверил:

– Все сделаем, сын. Займемся делами немедленно. Я уже отправил гонцов во всех направлениях, чтобы сообщили благую весть – простым людям, если они не преступники и не фанатики, теперь заживется лучше. Надеюсь, хоть это обещание их немного утешит.

– Но самое важное, – перебил отца Миран, точно вовсе его не слушал, – не допустить повторения такого беззакония. Никто в твоей империи не имеет права вершить суд по своему усмотрению! И нет разницы, какими лозунгами они прикрываются. Старое вспоминать не будем, но повторения не простим.