Восхождение на театральный Олимп

Послевоенные годы втиснули всех в жесткую продовольственную карточную систему. Да и после ее отмены легче не стало. Надо было изворачиваться, чтобы не пропустить момент «добычи съестного» для семьи: следить за поставками продуктов в магазины и лавки, стоять в длинных очередях, унизительно отстаивать право на лишнюю буханку хлеба или кусочек сахара. И это тяжкое бремя легло на хрупкие плечи Марии Казимировны, которая после рождения еще одного сына Эдуарда и дочери Лилии стала настоящим домашним секьюрити, который очень умело оберегал спокойствие семейного очага и ревностно следил за нравственным здоровьем каждого обитателя дома. Поэтому-то именно в этом доме дети всегда были согреты сердечным родительским теплом, заботой и особым духовным вниманием. Они здесь никогда не слышали ссор, споров, брани. Казалось, каждый его уголок был заполнен, как сундук с приданым богатой невесты, любовью и счастьем. И когда случались какие-то семейные торжества, из всех окон на улицу вырывалась музыка целого ансамбля профессиональных музыкантов. Ведь все двоюродные братья Миши и их жены были преподавателями Гродненского музыкального училища: кто фортепианного отделения, кто — народных инструментов, кто — по классу баяна. А вот племянник Валерий Дедович был баянистом-виртуозом от Бога, настоящим самородком от природы. Ему даже место в консерваторию зарезервировали, а он предпочел на свадьбах играть и загубил свой талант. В этом ансамбле всегда достойно звучали мандолина Станислава Ковальчика и красивый голос Марии Казимировны, у которой был идеальный музыкальный слух.

Михаила Ковальчика, сколько тот себя помнит, всегда сопровождала музыка. Может, поэтому он, по совету отца, пошел учиться играть на аккордеоне в музыкальную школу, которой руководил профессиональный музыкант и педагог Йоган де Клерк. Когда Йогана и его жену освободили из концлагеря, они не захотели возвращаться на родину и почему-то избрали город Барановичи местом своего пристанища. Жаль, что Станислав Иванович не смог порадоваться за сына, который вскоре демонстрировал свои первые успехи уже со сцены, потому что на 52-м году жизни его не стало. Страшная потеря поставила крест на многих семейных замыслах, планах, желаниях: в одиночку Марии Казимировне они были просто не под силу. Она и так взвалила на себя двойную ношу — и дом, и работу. Днем — работа, вечером — приготовить, накормить, постирать, заштопать, уложить спать, ночью — на своей швейной машинке «Зингер» что-то перешивала детям и себе. Некоторые справлялись: «Когда же ты отдыхаешь?» А Мария Казимировна отшучивалась: «Детей подниму — отдохну». Чуточку переводила дух, когда ребята на все лето отправлялись, как она говорила, набираться сил в Подлесейки под зоркое око дедушки и бабушки. Миша и Эдик были счастливы: они мечтали покататься на велосипеде деда.

Дом деда Казюка не однажды горел, но восстанавливался, а вот вишневый сад в самые трудные времена подкармливал семью и на радость детям стоял прочно. Они шустро лазили по деревьям и ели спелые крупные вишни прямо с деревьев. Дед уже ходил с палочкой, но еще не сидел без дела, не грелся, как ленивый кот, на завалинке: что-то мастерил, присматривал за садом. Бывало, чуть удалится от дома, дети — за его велосипед. Велосипед у него был без рамы — женский, поэтому мальчишки без труда взбирались на седло и по очереди с восторгом гоняли по деревне. Дед не любил, когда его вещи брали без спросу, да и дорожил своим единственным средством для передвижения — частенько у мальчишек он почему-то ломался. И ему приходилось его ремонтировать. Поэтому он гонялся за ними, приговаривая: «Ах вы, маленькие разбойники, непослушные.» — и для устрашения бросал свою палку. Она, конечно, летела в сторону метров на пять от детей, но «разбойники» от страха бросали велосипед и взбирались на каштаны, которые издавна росли возле дома. И сидели там, пока не появлялась бабушка. А та сначала поругает деда за то, что он ее «милых внучат гоняет», а потом просит «дорогих внучат сползать». Те «сползали» и попадали в ласковые объятия бабушки, которая их нежно целовала, шершавой рукой смахивала прилипшие соринки с тела и вела в дом кормить и поить парным молоком.