Восхождение Рэнсом-сити

Поскольку мы больше не встретились, полагаю, что судьба настигла мистера Дарка на поле боя после падения Хэрроу-Кросс и воспоминания о нем сохранились лишь в учебниках истории. Как он и говорил, из его соплеменников мало кто уцелел.

* * *

Я немного побыл рядом с Аделой и бедной адьютанткой, пока мне не стало совсем невмоготу, и попрощался с ними. После этого собрал письма и вышел на улицу. Свет исчез. В какой-то момент нашей с Джимом Дарком беседы он перестал расти и постепенно сошел на нет. Я был не рад. Я надеялся сесть на тротуар и позволить ему накрыть меня. Я мечтал, чтобы свет поглотил меня. Однако его разрастание было нестабильным, и он погас. Это показалось мне очередной неудачей.

В темном небе над аркой номер шесть кружили винтолеты – похоже, они сражались.

Фантомы исчезли. Дверь закрылась. Остались только бегущие куда-то люди.

Я отправился на Восток вслед за толпами местных жителей. В безвыходной ситуации всегда можно пойти за толпой – по крайней мере, чтобы не стоять на месте. Мы пытались уйти как можно дальше от места боя. В конце концов что-то взорвалось, на нас посыпались обломки зданий, меня не ранило, но ранило кого-то позади, все заметались в панике, меня сбили с ног, и я ударился головой о бетон.

Глава тридцать третья Заключение

Помню, что пришел в себя среди сумятицы, криков, смрада и качающихся надо мною ламп, а затем снова заснул. Помню, что это случилось несколько раз – не знаю сколько, – прежде чем я проснулся по-настоящему.

Я лежал в палатке на жесткой походной койке.

Я коснулся головы, чтобы ощупать ушибы, и какое-то время лежал, обхватив голову руками. Я не осознавал, что спасся. Мне казалось, что я потерял все.

Через некоторое время я встал и увидел, что палатка заставлена кроватями, на которых лежат раненые мужчины, женщины, дети, а многие лежат прямо на земле. Одни выглядели как жители Хэрроу-Кросс, другие – нет. Все люди были похожи друг на друга. Какая-то женщина закричала, и мужской голос велел ей замолчать.

Непохоже было, что кому-то есть до нас дело. Первым моим инстинктом было протестовать. Едва держась на ногах, я произнес:

– Я… прослежу… не волнуйтесь.

Сделав пару неверных шагов к выходу, я рухнул на землю.

Придя в себя, я обнаружил, что лежу снаружи палатки под звездами.

Надо мной возвышалась женщина – доктор Лисвет Альверхайзен. Или мисс Элизабет Харпер – для меня ее всегда будут звать так, что бы ни писали в книгах. Одетая в белое, она держала в руках свечу.

– Гарри, – прошептала она.

– Мисс Харпер!

– Значит, это действительно вы. – Похоже было, что Элизабет не слишком этому обрадовалась. – Я сомневалась… Вы так изменились.

– Со времен Уайт-Рока много воды утекло, а я уже давно не странствовал. Возможно, я немного растолстел. Вы тоже изменились.

Это была правда. Элизабет казалась старше и не такой худой – скорее с годами ее телосложение стало более плотным. Выглядела женщина неплохо и не была такой нервной и затравленной, как тогда на Краю.

– Слышал, что вас назначили Первым представителем Республики, – сказал я. – Я был так за вас рад. Великая роль в истории. А теперь вы, похоже, вернулись к ремеслу доктора? Тоже достойная профессия.

– Это была лишь формальность, – усмехнулась Элизабет. – Я произносила речи о необходимости бороться, но в конце концов не выдержала. – Она опустилась на траву рядом со мной. – В Старом… Старом Свете рассказывают о духе, который зовут Мать Сражений. Я чувствовала… Впрочем, неважно. Да, я оставила свой пост. Теперь я следую за армией.

Позже в нашей беседе у Элизабет вырвалось несколько едких замечаний о правительстве возрожденной Республики Красной Долины и об администрации президента Хобарта Четвертого. Думаю, она бы не захотела, чтобы я их здесь повторял.

– Как поживает Джон Кридмур? – осведомился я.

– Не знаю, где он сейчас. – Элизабет вздохнула. – Я не видела его после Шатильона.

Наверное, она говорила о случившемся там сражении. Я никогда не слышал о деяниях Джона Кридмура в Шатильоне, но это не значит, что он не сделал там ничего ужасного.

– Что ж, – улыбнулся я. – Я рад, что вы счастливы.

– Я кое-что понимаю в травмах головы, Гарри. С вами все будет в порядке.

– В порядке? – Я снова дотронулся до ушибов.

Что-то в выражении моего лица заставило женщину сказать:

– Вы кого-то потеряли.

– Да.

Элизабет не произнесла слов соболезнования, как я ожидал. Вместо этого ее лицо окаменело.

– Друзей из линейных?

– Можно и так сказать.

Женщина вздохнула.

Я сел:

– Погодите, что вы хотите этим сказать?

* * *

Элизабет объяснила, что пока была единственной, кто меня узнал, но впоследствии меня узнают и другие. Я действительно стал знаменитым.

Элизабет также сообщила, что многие считают меня чудовищем. Предателем! Я был тем, кто, заняв место мистера Бакстера, вынудил Джаспер сдаться Линии. Человеком, проведшим последние дни войны за созданием чудовищного оружия для Локомотивов Линии. Кровь погибших в Логтауне была на моих руках. Все знали о моих бесчеловечных экспериментах.