Восхождение Светлого

– Иссчезни, – голос Дракона, глухой и шипящий, вызвал дрожь земли. Или Чживэй это показалось, потому что задрожала она.

Кольца смыкались вокруг нее, и император напрасно воспринял это жестом защиты, это был властный и собственнический жест. Если император хотел ее смерти здесь и сейчас, то Дракон ждал от нее подчинения.

Император все же правильно понял ситуацию и испарился.

– Нет! – Чживэй в отчаянии крикнула в воздух. – Куда он ушел? Мне надо знать, куда он ушел!

Знакомые волны ненависти начали окутывать ее. На секунду ей показалось, что Дракон решает, не убить ли ее прямо сейчас. Меч в ее руке задрожал, а Дракон медленно моргнул.

– Доссссстань Сосссуд, – Дракон дыхнул дымом ей в лицо, после чего резко, прямо из дворика, взмыл в небеса.

– Нет! Сюанцин! – вновь в воздух крикнула Чживэй.

Оставшись одна, она оглянулась и сказала единственное, что по старой памяти описывало ситуацию красочнее некуда:

– Офигенно.

Чживэй не только упустила императора и Сюанцина, выпустила Дракона, потеряла Сяо До и не остановила атаку на Прогалину; теперь у нее еще была рана, из которой хлестала кровь.

Вздохнув, Чживэй оборвала себе подол платья и плотно обмотала ребра.

Во дворце было как минимум двадцать семь спален императора. Даже если информация о Сосуде хранилась в одной из них, то ей не справиться с поиском без Сюанцина. Нужно было найти остальных.

* * *

Сяо До

Сяо До пришел в себя на полу кабинета Чжао Цзи. Его привел в чувства запах, который до этого жил лишь в его страшных снах.

– Наши друзья из Рваного Когтя уже здесь, брат…

Не открывая глаз, лежа на земле, не в силах пошевелиться, Сяо До чувствовал себя жалким и маленьким. Он угодил в лапы самого страшного человека империи Чжао. Кошмар повторялся.

Почему-то ему казалось, что если он застынет, не будет шевелиться, то происходящее перестанет быть правдой. Быть может, он проснется в Прогалине? Лин Цзинь предложит пойти вместе фехтовать…

– Проснулся, – голос Чжао Цзи раздался над ухом, жестоко выманивая Сяо До из его фантазий. – Идем за мной.

Цзи не спрашивал, он просто поднял его энергией и потащил за собой, как воздушного змея. И хотя Сяо До не был в этом дворце много лет, даже сейчас он точно знал, куда они направляются: в Холл Душевного Испытания. Так Чжао Цзи называл самую страшную комнату во всем Запретном городе.

Уронив Сяо До на деревянное кресло, Чжао Цзи хладнокровно наблюдал, как оковы на руках и ногах пришпилили того к сиденью. Довольно улыбнулся лишь, когда Сяо До судорожно вдохнул от боли.

– Я усовершенствовал кресло, – довольно произнес он. – В тебя впилось несколько десятков шипов. Это чтобы ты не терял сосредоточенности во время нашего разговора.

Чжао Цзи подошел ближе, наклонился так, что его лицо оказалось почти вплотную к лицу Сяо До.

– Рад тебя видеть, – дыхание попало в ноздри Сяо До, и он задрожал.

Он был готов рыдать и умолять, лишь бы Чжао Цзи оставил его в покое. Сяо До трясло от собственной беспомощности перед третьим принцем.

– Похоже, ты прожил хорошую жизнь, – принц коснулся кончиком ногтя его шеи и медленно провел до ключицы. И хотя он едва касался, на коже остался порез. Улыбнувшись виду красной крови, Чжао Цзи сжал его плечи. – Такие мускулы не наешь на водянистом рисе.

Послышался хруст, но Сяо До не закричал. Нет. Гораздо хуже. Он захныкал от боли в плечах.

Чжао Цзи распрямился и с удовлетворением вдохнул.

– Помню, ты утверждал, что я – твой любимый хозяин и лучшего пожелать нельзя? Так почему ты решил покинуть меня?

Сяо До ощущал себя нежным, почти прозрачным лепестком, угодившим под копыта лошади. Беззащитный и маленький, он никак не мог перестать дрожать. Он знал, что ему ни за что не победить Чжао Цзи.

Никакие слова в мире не убедили бы Чжао Цзи в плохости собственных поступков, физическое наказание только разозлило бы его, он не умел раскаиваться.

Воспоминания прорвало потоком неспокойной воды. Надо было не злить Чжао Цзи. Единственный способ угодить ему – подхалимничать. Работало не всегда: если Третий принц был в плохом настроении, то его не волновало ничего, кроме удовлетворения собственной злости, не говоря уже о том, что одновременно он был падок на обожание и ненавидел лесть.

Чжао Цзи был человеком настроения и единственным важным существом своей жизни.

Не зли хозяина.

– Я… я был похищен у вас.

Сяо До старался не выглядеть обреченно, однако его сковало безнадежностью ситуации. Он не помнил о своей силе, сопротивление ему казалось бесполезным. Страх перед человеком напротив был слишком силен, он жил в каждой клеточке его кожи, в каждом волоске.

И в жизни, и в своих снах – он всегда проигрывал Чжао Цзи.

Быть может, будет лучше умереть быстро и не мучиться?

Он забегал глазами по помещению, пытаясь придумать план, когда Чжао Цзи сжал его лицо.

– Я прослежу, чтобы ты жил долго, – сладко произнес он.

– Ты не меняешься, дорогой брат.

Сяо До не сразу узнал голос Шэня, и даже знакомая фигура в проеме сначала не вызвала у него эмоций.