«Воскресение». Книга о Музыке, Дружбе, Времени и Судьбе

В нашей же истории, гораздо более кровавой и жестокой, конфликт высокоразвитого творца и стадообразного потребителя возникал не однажды, но наиболее ярко выразился в знаменитом Постановлении Политбюро, инициированного товарищем Ждановым сразу после войны. Впрочем, и «Рагу из Синей Птицы» было из той же оперы.

Показательно то, что жертвами травли музыкантов в разное время становились не только джазмены и рокеры, но и такие гении от классики, как Шостакович, Прокофьев, Мурадели…

И опять я тут разбежался по времени, как фигурист по льду, пора возвращаться к истории «СВ», и поворотным ее моментом стала запись альбома «Московское Время» в 1984 году на студии у Володи Ширкина.

Помните, несколько глав назад я обещал к нему вернуться?

В то время я сам был достаточно частым гостем этой студии, иногда приходил сразу после эсвэшников, но степень нашего с ними знакомства не позволяла мне тогда рассчитывать на присутствие, хотя разного народу там всегда было предостаточно!

Но… одну наиболее заметную со стороны деталь этих сессий я могу сегодня упомянуть от первого лица, и без страха навредить кому-либо из музыкантов, ибо срок давности прошел уже несколько раз, а сегодня все они полностью, да-да, товарищ майор, пол-ность-ю исправились и ведут исключительно здоровый образ жизни!

Владимир Ширкин и Вадим Голутвин в аппаратной

Понимаете ли… в подвале ДК, где располагалась студия, после их работы стоял очень специфический запах…

(Абзац удален по просьбе Алексея Романова)

А что еще нужно творческому человеку? Важно только вовремя остановиться, а сделать это получается далеко не у всех. Безвременный уход Паши Смеяна, а еще раньше и его брата Александра, многие склонны отнести на счет именно этих нездоровых игр.

Сергей Кавагое на студии

Один только Кава продолжал расширять свое сознание древним, проверенным веками, русско-японским методом…

Альбом писали долго. Запись на 16 каналов открывала перед музыкантами совершенно фантастические возможности, недоступные раньше. Можно было записать свою партию, послушать, как она звучит вместе с другими и… переписать ее заново, если есть недостатки. Да и новый процесс «сведения» доставлял огромное удовольствие и отбирал безумно много времени.

Ширкин уже начал даже возмущаться, но, будучи сам человеком творческим, простил ребятам эту задержку и азартно помогал в работе.

Когда процесс уже подходил к концу, из Серпуховской колонии вернулся Лёша Романов, и его с огромным энтузиазмом подключили к этой записи, он даже успел вставить и свою песню в альбом, в основном написанный на блестящие стихи Юрия Левитанского.

Напоминаю, шел 1984 год. Альбом был записан и даже частично опробован в концертах, но, как мы помним, Лёша Романов был вынужден снова уйти, и команда фактически развалилась.

А студийные проекты продолжались! И на следующий альбом «Москва и Москвичи» из антоновской синекуры в проект ворвался Женька Маргулис, приведя с собой уже привычного всем, хотя и подзабытого Сережу Кавагое!

Альбом получился… странный. Там было много смелых экспериментов. Ребята ездили по Москве на метро с портативным магнитофоном «Марантц» и записывали городские шумы, потом встроенные в контент записи. А знатоки даже расслышат на альбоме единственный в Москве ситар, привезенный с гастролей из Индии добрым приятелем группы Сергеем Семеновым, тогдашним мужем певицы Инны Желанной.

Алексей Романов и тот самый ситар

Впрочем, меня на этом альбоме удивило другое. Несколько песен были безумно похожи на несколько совершенно разных, подчас совершенно взаимоисключающих первоисточников!

И если Маргулис запел совершенно по-новому, освоив стиль вокала Стиви Уандера, а Голутвин уверенно предложил ему и аккомпанемент в стиле I Just Call to Say I love You, то дальше следовали песни, больше всего похожие на гибрид фолк-роковых групп «Песняры» и «Ариэль», а на закуску давалась почему-то бодрая инструментальная гитарная композиция, которую я бы спокойно атрибутировал как принадлежащую творчеству Эрла Клюга или дуэта Acoustic Alchemy.

Впрочем, Кава и Гуля в этом проекте тоже не задержались надолго, и я могу их понять. Альбом был занятный, но… они были в нем не авторами, а равноправными исполнителями. Да и коммерческого успеха, по большому счету, ожидать не следовало…

В общем, они ушли, а к Голутвину и Чиненкову сотоварищи тут и Павел Смеян подоспел, с приглашением в «Оркестр им. Утесова под управлением Максима Дунаевского».

Там, внутри этого оркестра, группа «СВ» и оформилась, правда, состав тогда был несколько иным.

По рассказам Андрея Давидяна, в ту пору совсем завязавшего с музыкой и работавшего военным переводчиком с арабского языка (да-да, наши орлы умеют не только струны дергать и горло драть!), к нему пришла целая делегация, состоящая из Чиненкова, Голутвина и Титова, и просто вырвала его из объятий громко заскрипевшей советской военной машины.

– Наконец-то настало наше время! – говорили они тогда.