Воскрешение сердца

На каждом миге! На каждом вздохе! На каждом взгляде! На каждом сердце! Его любовь была настоящей и вечной! Она не предаёт и не умирает! Иисус! Подари человеку Своё право любви! Пусть не безумствует кровь завета! Пусть рождается свет на жизненном моменте непрестанно и благостно! Пусть пробуждается заря света и мира и ведёт к берегам счастья!

Малыш пел.

Его песня была истинным, но не познанным чудом. Те, кого соединила владычица судьба, слушали великую песнь любви… А сама молитва ожидала своего маленького гения, которому предстоит ещё прошагать трудные коридоры времени, земного времени, и не просто прошагать, но и научиться жить так, чтобы вечность не показалось скучной и безликой, лишней и безнадёжной.

Для этого и предложены пороги мучений и страстей, предложены тебе, человек, не ради пустоты и забавы, так пройди же по ним со слезами и болью, а потом, потом уже и вечная радость без слёз и болезней и без обмана!

Иисус!

Спаси нас!

Спаси и помоги во всех началах!

Доведи до конечного пути и встреть там, где Твоё Царство! О! это Царство уже готово к встрече! Поспеши же, человек, объять его собой, своими делами и мыслями! Ведь там такая красивая жизнь света и покоя, там любовь настоящая и там твоя доля равенства, только твоя и больше ничья! Молись сегодня, и любовь придёт завтра! Придёт и останется с тобой!

День завершил историю этой дивной неожиданности. Но случайностей в мире не бывает – это известно всякому мудрецу и даже простаку. Всё уже довольно точно и конкретно предписано законами Высшего Творчества один раз, без повторов. А мы лишь проживаем то, что и дано каждому человеку на его долю при благостном ожидании будущего века, именуемого Эрой Бессмертия.

Аминь.

Гумисоль спасает брата

Этот прекрасный год целиком принадлежал ему; вся сила материнской любви и ласки почти тратились на него одного. Почему почти? потому что другая любовь, любовь женщины к мужчине, уже не могла принадлежать сыну. Эта любовь плоти разливалась к мужу, на груди которого покоилась и нежилась голова жены.

Но любовь к мальчику была вполне естественной, яркой, нелицемерной; никто в доме не замечал его уродства, его явного убожества, потому что дивный, божественный голосок этого маленького существа покорил всех, кто жил с ним соприкосновением чуда на пажитях счастливых дней. И эти дни давали всем великую радость и достойный покой.

Когда песенная сладость разветвляла силу одухотворённости, тогда уродство тела покрывалось таким ярким светом, что младенец представлялся ангелочком, которого невозможно не любить. Эта незримая богообразность делала малыша истинным творцом чуда: он был любим, и чистота неподдельного чувства парила на радостном покое каждого дня.

Мальчик рос умным и очень необычным ребёнком под опекой самой матери, под заботой отца, который мудро олицетворял своё главенство семьи. А также за Гумисолем ухаживал седобородый слуга хозяина, Ортонс'oльз, человек, который просто душою и сердцем прикипел к этому необычному существу.

Ортонсользу было около 45 лет, у него очень длинные волосы, заплетённые в косу, проницательно-добрый взгляд и он всегда улыбался, невзирая на то, что покоилось внутри него. Его доброта духа привязала и к нему дух малыша, который только при одном его виде облекался песнею, что всегда приводила в слёзный восторг человека, открывшему Гумисолю священное имя Иисуса и за сей дар, возложенный на него, он навсегда удостоился места в Эдеме.

Любовь, царившая в доме Энтони и Марсэлины, не кровного отца и кровной матери мальчика, освещала жизнь светом Благодатного Бога, они помнили, чем связаны и боялись утерять эту святую связь. Покой и мир укреплялся на достоинстве их судеб. Держались крепко за нить благословений.

Минул год, но мальчика не называли Гумисолем, а просто Малыш, хотя имя даёт определённые гарантии человеческому духу. Именно имя и организует баланс внутри души, когда его значимость помогает созревать чувственным граням на приливах и отливах слов, которыми имя или его суть весьма явно отражает все комбинации соответственных буквенных символов, отображающих саму сущность с ним. Имя и фамилия каждого человека усиливают потоки всякого ориентира, позволяющие поэтапно проживать долю только своего личного звучания.

Малыш пока оживлял лишь миг на одном дыхании, а новое пробуждение в имени даст ему и новые возможности новых событий, которые обязательно последуют на пороге жизненных моментов и дел, в кои он и введён по возрастающему телу.

На данном этапе он жил на чувстве Малыша и претерпевал только его буквенные символы! Но неожиданно изменилось всё! С тех пор, как Марсэлина готовилась вторично стать матерью, её отношение к сыну тоже стало иным.

Нет, совсем нет, она не переставала баловать своего Малыша. Также с нежностью и заботою ласкала его маленькую головку, целовала розовые щёчки, только взгляд уже определился какою-то виной; ведь в её теле зародилась новая жизнь и постепенно она отдалялась от первенца, начинала мечтать о красивом и мужественном сыне, которого ей опять послал Бог.