Воскресшее племя

Пионеры смеются.

— Тюлень ты, тюлень, — говорит с укоризной Тненькау. — Дай-ка я полезу и прибью.

Он поднимает гвоздь и молоток, влезает на стул, начинает в свою очередь качаться и падает на землю вместе со стулом.

Пионеры смеются пуще прежнего.

Открывается дверь, входит чукотский мальчишка, приземистый, толстый, весь зашитый в густые оленьи меха и с виду больше всего похожий на большую мохнатую собаку, вставшую на задние лапы.

Мальчишка без шапки, лицо его пышет здоровьем, щеки горят как огонь.

Это приезжий из далекого оленного стойбища. Стойбище его живет вполне первобытною жизнью: не пьет чаю, не моется мылом, но зато у него большое оленье стадо, и питание его вполне правильно, регулярно; из недели в неделю для каждой семьи убивают годовалого бычка, важенку или даже большого быка с грузным животом и тяжелыми рогами.

Приезжего мальчишку играет керек Игынькеу — Печная заслонка». Внешность его очень подходит для этой роли: у него, как указано, круглые гладкие щеки, взъерошенная голова, маленькие глазки и скулы безмерной ширины.

— Пришел ты! — восклицают все хором.

— Да, пришел, — отзывается мальчишка.

Чукчи здороваются этими простыми и трезвыми словами. На лице у мальчишки написано удивление.

— Что вы за народ? — спрашивает он. — Я впервые вижу этаких.

— Мы пионеры, — с важностью отвечает Тненькау, — а ты откуда взялся?

— Кто, я? Я приехал с тятей из нашего стойбища табачишка купить. У нас все курят, даже малые дети, а курить нечего.

Он вынимает из кармана маленькую черную трубочку и мешочек с каким-то черным крошевом, похожим скорее на сушеный навоз, смешанный с дегтем. Это табачная накипь, которую выскребают из старых мундштуков и курят, смешавши со скобленым деревом.

— Дайте прикурить, — взывает мальчишка. Он усиленно затягивается, трубка вспыхивает.

— Ух, горько… Как вы чудно живете! Дома, например, совсем не такие, как наши палатки. Огромные такие, с углами, как будто сундуки. А сами вы какие, разобрать не могу. Я думал, вы русские мальчишки, а выходит, не русские, а наши. Русские ошейники на вас, красные ошейники.

Вукволь. Я говорил тебе, что мы пионеры.

Мальчишка повторяет:

— Пи… пи… пионер… А что такое «пионер»?

Хозяева его обступают и кричат наперебой:

— Если не знаешь, какой пионер, останься тут с нами, узнаешь, какой пионер.

Физкультурник (подскакивает). Мы тебя научим шагать: раз-два, раз-два.

Тненькау (отталкивая). Мы тебя научим на лыжах кататься. Вот так, вот так. (Делает сильное движение ногой, хватается за гостя, и оба вместе падают.)

Четвертый пионер поднимает его за руку и стряхивает пыль.

— Не слушай, дружок. Мы тебя научим читать, писать:

Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда…

Ускиига девчонка передразнивает:

Чичкин, Бочкин
Нам чипичкин…

Пионеры смеются.

Из соседней комнаты входит вожатый.

— Что вы здесь так расшумелись? Кричите, работать мешаете.

— Вот посмотри, у нас гость, — отзывается Вукволь.

Вожатый пожимает плечами.

— Ага, пришел ты… Ну, что ж, пусть посидит, послушает. Давайте заседать. Надо выбрать председателя и секретаря.

Голоса. Председателем — Вукволь.

— Ну, хорошо. Слушайте. У нас два вопроса: один — о Первом мае, а другой — о ликнеграме. Вот есть у нас пионеры, еще грамоты не знают. А что это, ладно?

Все кричат:

— Не ладно, не ладно!

— Пусть все пионеры учатся, пусть все читают. Согласны?

— Мы согласны!..

— Давайте голосовать.

Все поднимают руки. Приезжий мальчишка поднимает обе руки.

Вожатый. Теперь — про майский праздник. Какое игрище устроим?

Все кричат:

— Мяч, футбол!

Оленный мальчишка вскакивает в большом возбуждении:

— Ух, ух, я тоже попинаю (мяч), тоже с друзьями поиграю.

Пьеса развертывается шире. Вожатый снимает с мальчишки устную анкету и условно принимает его в состав пионеров.

— Читать, писать будешь учиться?

— Буду, буду

— Работать с нами будешь?

— Буду.

— Одеваться по-нашему будешь?

Мальчишка трогает себя за шею.

— Ага, красный ошейник. Буду, обязательно буду.

— Мыться, жить без грязи — будешь?

Мальчишка озадачен.

— Как это «без грязи»?

На чукотском языке нет утвердительного слова «чистота». Есть только оборот отрицательный: «отсутствие грязи». Что же касается мытья, умывания — чукчи издавна сами себя называют «немытый народ».

— Какое умывание? — спрашивает новый пионер несмело и негромко.

— Пойдем, узнаешь.

Вожатый берет его за руку и уводит за перегородку.

«Печная заслонка» немного упирается, но все-таки идет. Вот его широкая спина на минуту заслонила узкий пролет двери, обшитой тяжелой оленьей шкурой.

Пионеры принимаются за прежние дела, вколачивают гвозди, вешают портреты, лозунги, куски стенгазет, приготовляясь к завтрашнему празднику. В то же самое время они чутко прислушиваются к тому, что делается за перегородкой. Там слышен звон жести. Это вожатый выдвинул вперед большую переносную ванну. На плите закипает вода, слышен горячим поток, вылитым звонко из чайника в ванну.

— Иди-ка! — кричит вожатый.

— Не, не пойду, не пойду! — визжит за перегородкой мальчишка. — Горячая вода, сварить меня хочешь, как будто я старая оленина.