Воскресший гарнизон

– И пусть никто не смеет усомниться в том, что у нашего народа нашлось бы достаточно воинов и политиков, способных объединиться вокруг него, чтобы довести Третий рейх до вершин мирового господства. Ибо рано или поздно, мир должен оказаться у ног германского фюрера, у ног рейха. Впрочем, когда я говорю «у ног», это не следует воспринимать в буквальном смысле. Точнее будет сказать, что народы мира сплотятся вокруг фюрера, вокруг Германии, – трибунно вскинул перед собой раскрытые ладони лжефюрер, – осуществив извечную мечту всех властелинов мира, сформулированную еще, очевидно, Тамерланом: «Один мир – один правитель!».

Родль саркастически взглянул на своего шефа и умиленно ухмыльнулся.

Это была одна из тех ухмылок, которыми он поразительно умудрялся копировать самого Скорцени. Причем обер-диверсант рейха давно уловил это.

«А каков подлец! – говорили этот взгляд и эта ухмылка. – К какой радикальной мысли подводит! Причем, всех нас и прежде всего меня».

– Все мы, воины Германии, должны служить фюреру так, чтобы каждый из нас был достоен медали «За верность» – символа истинной, боевой верности![60] Поскольку никто не способен…

– За фюрера, – тотчас же подхватился Скорцени. – За Великую Германию, за СС и ее мужественных воинов, которые, конечно же, способны взрастить в своих рядах вождя, достойного самых мудрых вождей; полководца, достойного самых талантливых полководцев; и которые всегда будут верны избранному ими фюреру.

Зомбарт взглянул на него с нескрываемым возмущением: прервать на полуслове самого фюрера!

«Нет, – извлек для себя урок Скорцени, – с фюрером ты все же как-нибудь сладишь. А вот удастся ли тебе перевешать всех лжефюреров – это еще вопрос!».

– Интересно: если во время очередного тоста я скажу, что стоит только Скорцени исчезнуть, как тотчас же найдется человек, который его заменит? – обратился к нему Родль, состроив при этом лукавую ужимку.

– Вы и в самом деле способны на такие умовыводы?

– Всего лишь спрашиваю. Причем только для того, чтобы знать: вы пристрелите меня сразу же и лично или предпочтете отдать под опеку нашего общего любимца «гестаповского Мюллера»?[61]

– Не сомневайтесь, сразу же, – заверил его обер-диверсант рейха. – Хотя мне и в голову не могло бы придти, что на смену Скорцени способен придти некий Родль.

– И вот так всегда: – вздохнул Родль. – Не успеешь предаться какой-либо захватывающей фантазии, как тебя тут же подстреливают на взлете. «Запрещенный прием охоты, Скорцени!», – вот что со временем скажут потомки.

33

Два месяца спустя…

К мосту через Одер пробиться со своей небольшой колонной, составленной из двух грузовиков и «опеля», Штубер и Софи так и не смогли. Пережив в длинной пробке авианалеты сначала русских, а затем и англичан, они поняли, что до ночи пробиться к мосту невозможно, поскольку колонны техники и пехотинцев все прибывали и прибывали. К тому же машины и подводы многочисленных «административных» беженцев – бывших полицейских, бургомистров, служащих всевозможных организаций и учреждений, а также новоявленных фольксдойчей – создавали в этой пробке такую паническую нервозность и такую неразбериху, что наряды полевой жандармерии, которые должны были наводить порядок у моста, впадали то в пистолетную истерику, то в беспросветное отчаяние.

Неизвестно, чем бы это «великое одерское стояние» завершилось, если бы к полуразрушенному храму, у которого застрял «опель» Штубера, не пробился на мотоцикле по размокшему лужку адъютант полковника Ведлинга.

– Полковник заметил вас, обер-лейтенант Жерницки, когда мы пристраивались к колонне со стороны завода, – поведал лейтенант Зельц. – Глядя в бинокль, по фигуре и пилотке узнал.

– Главное, что по фигуре… Где он сейчас, ваш благодетель?

– Не сомневайтесь: и ваш тоже. Уехал. Меня же послал конфиденциально передать, что в трех километрах ниже по течению понтонеры наводят переправу, чтобы по личному распоряжению Геринга перебросить на левый берег оборудование какого-то авиазавода, мастерские двух авиачастей и госпиталь люфтваффе. Наш радист узнал об этом, случайно подслушав радиопереговоры авиаторов. Если учесть, что вы тоже действуете по приказу Геринга…

– Можете не продолжать, – прервала его Софи. – Штубер, командуйте водителями. Выходим из колонны, не привлекая внимания, и лучше всего вон по той, – показала задернутой в перчатку рукой – насыпи, дабы не застрять где-то посреди здешних заливных лугов.

После некоторых блужданий по разбитым проселочным дорогам они действительно наткнулись на понтонеров, завершавших наведение переправы в небольшом лесном массиве. В ожидании этого счастливого мига, здесь маялась пока что лишь небольшая колонна, к которой, благодаря Ведлингу, машины Софи тоже благополучно пристроились. Правда, уже без «опеля» Штубера, который должен был возвращаться в «Регенвурмлагерь».

– С удовольствием отправился бы вместе с вами в замок «Штубербург», миледи, – с грустью оправдывался барон, прощаясь с Жерницки, – но это невозможно. Если я не смогу вовремя вернуться в «Регенвурмлагерь», меня сочтут дезертиром, и будут правы.