Восьмое делопроизводство

— Теперь сообщите нам про второго сироту, и мы уйдем. А то, вижу, вы устали от нашего навязчивого любопытства.

— Наоборот, — возразил Исцеленов, — прямо помолодел. Давно уже старый пес никому не был нужен. А тут пригодился!

Он стал рассказывать про Осипа. Но его история оказалась короткой. Сирота воспитывался у тетки где-то в Нижнем Новгороде. В Арзамас на жительство он так и не вернулся. Но два года назад приехал и разыскал Исцеленова. Показал карточку надзирателя Московской сыскной полиции и стал задавать вопросы. По словам бывшего пристава, Осип Телятьев подозревал, что в смерти его отца виноват не Созонт, а его сын с компанией. Но Евстафий Павлович не решился ворошить прошлое.

— Зачем он приезжал? Уж не положить цветочки на могилу отцу, как пить дать. Осип задумал отыскать виновных. И наказать их за прошлое. А кому это надо двадцать пять лет спустя? Доказательств и тогда не было, одни догадки. Дерзкие парни стали мужиками, отцами семейств, законопослушными людьми. Чего бы Осип добился своим запоздалым дознанием? Отказал я ему. И правильно сделал.

— И он уехал восвояси?

— Именно так. Больше не приезжал, насколько мне известно.

Питерцам пора было уходить. Они разворошили старую кровавую историю, но ясности в их деле она не добавила.

Сначала Лыков вернулся в полицейское управление и отбил телеграмму ардатовскому исправнику. В ней сыщик приказал к завтрашнему дню доставить в Арзамас выжившего ямщика, на которого напали экспроприаторы. Потом командированные пообедали в вокзальном буфете. Если не знаешь местных заведений, лучше не рисковать и кормиться на вокзале — там все свежее и высокого качества.

Насытившись, гости осмотрели город. Арзамас оказался не только красивым, но и благоустроенным. Чистые тротуары, обширные сады, всюду фонари, огромное количество свободных извозчиков. Еще больше почему-то было монашек, они попадались на каждом шагу.

Начали туристы, как и полагается, с кафедрального Воскресенского собора. Его возвели в честь избавления страны от французского нашествия. Автор проекта Коринфский, ученик самого Воронихина, создал удивительно гармоничный храм. Пятикупольный, с дивными пропорциями, собор возвышался над городом и был виден из любой его точки. Анисимова поразили росписи внутри, и он надолго застрял, любуясь ими. Большая часть оказалась выполнена в технике гризайль, редкой для провинции. Черно-белые, с палевым оттенком, картины напоминали католические фрески Ватикана и необычно смотрелись в Арзамасе… Еще подполковник заметил, что паникадило висит в неподобающем месте: не под главным куполом, а сбоку. Прихожане пояснили, что это из-за трещины в одном из внутренних столпов. Опору обвязали железной полосой, но паникадило для безопасности перенесли.

Пока аналитик изучал фрески, его начальник крестился на образа. Два из них — Иоанна Воина и Воскресения Христова — относили к временам Ивана Грозного. Статский советник не пожалел свечей…

Налюбовавшись собором, питерцы отправились в Высокогорскую Вознесенскую пустынь. Этот мужской общежительский монастырь основали с разрешения Петра Первого. Он находился за городом на вершине поросшей вековым лесом горы. В первые годы существования монастырь неоднократно грабили разбойники, и монахи даже ушли из него на девять лет. Потом обитель возобновилась, у нее появились богатые жертвователи из дворян и купечества. Сейчас в ней было два каменных храма, архиерейский корпус и три келейных. Монастырь обнесли стеной с пятью башнями. Снаружи выстроили каменную мужскую гостиницу и деревянную — для женщин-паломниц. Обитель была приписана к Саровской пустыни и жила по ее уставу. Гости обошли территорию, подивились на ухоженный фруктовый сад. В Покровской церкви Лыков усердно отбил поклоны перед чудотворной иконой Божией Матери Всех Скорбящих Радости. Этот образ было точным списком со знаменитой Иверской Афонской иконы. После исцеления жены и ученика Алексей Николаевич стал проявлять ранее не свойственную ему набожность. Отставной артиллерийский подполковник больше интересовался древностями.

Гулять так гулять! Когда еще попадешь сюда? Питерцы отправились фланировать по здешним достопримечательностям. Смоленский собор в Выездной слободе хорошо перекликался с главной, как выразился Анисимов, доминантой города — Воскресенским собором. Арзамас очаровал приезжих. Храмы монастырей, лавки Гостиного ряда, старое здание магистрата радовали глаз. Больше же всего туристам понравилась изящная барочная Благовещенская церковь. Привередливый Анисимов охаял лишь мостовые. Они были выложены мягким известняком, стирающимся под ногами и дающим на жаре едкую белую пыль. Еще гостям показалось, что в городе плохо с питьевой водой. Колодцев они не встретили, а по улицам водовозы развозили свои бочки. Зато какие сады! Какая живописная Теша! Мальчишки ловили в ней рыбу. Статский советник, не равнодушный к этому благородному занятию, поинтересовался уловом. Оказалось не хуже, чем в полноводной Ветлуге.