Восьмой ангел

А мне можно полюбопытствовать… попробовал снова влезть Демьян.

Нет! – хором рявкнули оба родителя.

Демьян удивленно уставился на Pap'a, но тот отвел взгляд.

Я сказала в хоспитааль, значит в хоспитааль! – отрезала Ада.

Хорошо, хором отозвались «мальчики».

В семье с Maman рисковал спорить лишь дедушка. И то очень хорошо подготовившись.

* * *

Кристина открыла глаза и увидела потолок. Простая больничная келья. Лежанка с казенным бельем.

Последнее, что она помнит, это закрытое судилище Святой Инквизиции. И она – в качестве повода.

Где познакомиться с представителем темных умудрились вы?

В горах Альп.

Обстоятельства кои сопутствовали?

Он был на грани…

Не сразили темного супостата почему немедля?

Он нуждался в спасении!

Не поразили изверга потом почему?

Не смогла…

Что ангелесса делать изволила на земском курорте?

Заканчивала дипломную практику.

А по сведениям нашим, работа ваша квалификационная уже совершенной была, и вы как послушная гражданка Пентхауа направить должны были стопы свои к родным высотам.

Виновна, простите.

Да, виновна!

Как происходило спасение неправедное?

Чем вы еще помогали демону злокозненному?

Пошто портал в Южные горы активировали?

Виновна. Виновна. Виновна!

Бесконечные обвинения. Ее робкие оправдания. Потом все поплыло перед глазами, сердце забилось часто-часто. К горлу подкатил ком дурноты и… провал.

Нет, мутило ее частенько в последнее время. Скорее всего, это было связано с возвращением к райской пище или с климатической адаптацией, так, по крайней мере, думала сама Кристина. Но чтобы плохо было так сильно, до потери сознания, такого еще не случалось.

Что-то произошло. Нужно узнать, спросить.

Кристина пошевелилась, попробовала встать. Сильная слабость, но все преодолимо. По стеночке, по бортику. В горле сухо. Открыть дверь и… снова провал.

Кристина открыла глаза. Знакомый потолок. Белый. С притаившимся в углу маленьким паучком.

Ты как, девонька? на Кристину обеспокоено смотрел ортодоксальный иудей в черной шляпе. «Патриарх!» узнала Кристина. Сзади шушукалась толпа подхалимов из давешних членов Инквизиции и профессуры.

Что произошло?

Напужала нас, ангелюша в обморок упала, обернувшись к свите, патриарх погрозил кулаком: Довели, изверги!

А вы зачем тут?

Печемся о здравии твоем. Отдыхай. Позавтрему консилиум созовем, глядишь, все и образуется, патриарх подмигнул недоумевающей Кристине и вышел из больничной кельи. Следом потянулись и сопровождающие.

* * *

Демьян устал сопротивляться Maman в ее маниакальном желании обнаружить у сына переломы, последствия обморожения или отравления эбонитом. Раз этого невозможно избежать, решил он, будем наслаждаться по полной программе. Он позволил усадить себя в кресло на воздушной подушке и начал облет эскулапов.

Хоспитааль Андервилля был большим – только хирургий с травматологиями насчитывалось около пятнадцати двадцати.

Ада с Демьяном начали с токсикологического.

А-адочка! жизнерадостный толстячок Нервон[204] приветливо улыбнулся «недужному» пациенту и его заботливой Maman. – Проходите, устраивайтесь, и он указал на небольшой диванчик в подозрительных разводах.

Сам доктор уселся в кожаное кресло на колесиках, подъехал к гостям, и, сложив ручки на пухленьком животике, вопросил:

Ну-с?

Мать с сыном переглянулись.

Что беспокоит? – уточнил доктор.

Ничего, честно ответил Демьян.

Нервон вопросительно посмотрел на Аду.

Нам бы провериться. На предмет отравлений.

Ну, судя по цветущему виду молодого демонеса, разве что на остаточные явления…

На всё! – категорически сказала Maman, как отрезала.

Тогда приступим! – с предвкушением потер ручки доктор Нервон.

В течение пары следующих часов Демьян в полной мере осознал, что чувствуют подопытные лабораторные крысы. Он плевал на цикуту и жевал бесовик, слизывал свежий яд гарпии, глотал копченые икринки болотнянки, наконец, сидел на эбонитовом стуле в ошейнике из чистого серебра.

После каждого этапа исследования доктор восклицал:

Чудненько!

И с фанатизмом погружался в следующее исследование.

Первой не выдержала Ада.

Что чудненько, Нервон?

Доктор подъехал к цветочному горшку с цикутой и сорвал веточку. Глубоко вдохнул морковный аромат белых цветущих шариков и протянул цветок Аде.

Все чудненько, Адочка! У твоего сына встроенные противоядия на все известные яды. Прямо киборг какой-то!

На все? – уточнила Ада.

На все, подтвердил Нервон. – На все у меня имеющиеся. А у меня имеются все! – с гордостью произнес веселый доктор, но задумался. – А у меня имеются все… кроме Халявы добросердечной. Но она встречается только в верховьях Пентхауза и опасна скорее самим местным… Но если попробовать струю лунной мантикоры…

Демьян не стал дожидаться, что еще захочет попробовать на его шкуре любопытный доктор. Он прыгнул в кресло и приказал своему средству передвижения незамедлительно убираться из кабинета.

Ада торопливо попрощалась и поспешила вслед за сыном.

Ни слова! – бросила она собравшемуся было повозмущаться Демьяну. – Следующая – травматология.