Восьмой поверенный

— Тогда я придумал решение. Если на Первиче эту возвышенную миссию может выполнить обычный член совета общины, то в таком случае на Третиче ее совершенно точно может выполнить…

— Кто?

— Конечно же, повере…

— Я так и знал!!! — Синиша хлопнул ладонью по столу, встал и начал ходить по бывшей классной комнате. — Твою мать, я был уверен в этом на сто процентов! Вы ненормальные, пес вас возьми! Вы не-нор-маль-ные!

— Почему? Не из-за того ли, что мы просим об услуге своего лучшего друга и, одновременно, единственного человека, который может для нас это сделать в принципе?

— Парень, да ты уже все спланировал! Как раз это-то и ненормально, именно это! Смотри, через четыре-пять часов исполняются сутки с момента вашей первой встречи, а в постель ты ее завалил когда, восемь-девять часов назад, первый и единственный раз, эй! И где-то между этим ты еще как минимум два часа спал. И тем не менее все успел: и предложить руку принцессе, и найти шафера, и разобраться с бумагами, и организовать себе регистратора! Причем все это в одном и том же доме! Тебе это, мать твою за ногу, кажется нормальным?! Как ты себе представляешь, что я буду шафером и регистратором одновременно, а? Я что, буду прыгать туда-сюда через стол, как гимнаст? «Обменяйтесь кольцами». Хоп! «Готово, господин регистратор!» Хоп! «Объявляю вас мужем и женой». Хоп! А голос мне тоже менять или только место? И кстати о птичках, где вы возьмете кольца? Не обижайся, но без колец я вас не поженю, пардон, молодой человек, увольте!

— У меня есть кольца моих родителей. Отец свое снял, говорят, сразу после свадьбы, потому что оно мешало ему во время работы, а мама свое спустя много лет выбросила в компостную яму за домом, во время одной из их последних ссор. На следующий день я нашел его и сохранил. Мы воспользуемся ими для церемонии, а дальше будет видно.

Пока Тонино излагал свой план, поверенный, поджав губы, готовился к нападению «Настоящего Синиши». Но вдруг его вновь накрыла волна нежности, подобная той, что носила его все последние дни, пока не разбилась о известие об этой чудно́й свадьбе. В конце концов, Тонино впервые самостоятельно принимает жизненно важное решение, и впервые рядом с ним оказался человек, который абсолютно поддерживает его в этом решении. Бог с ними. Пусть радуются, какж еще.

— Слушай, — произнес наконец поверенный, — я сдаюсь. О’кей, я поженю вас, а вы сами разбирайтесь, что и как вы будете делать. Но у меня есть одна просьба. Чтобы потом не было всяких «да мы не знали», «да мы понарошку», мне нужно проконсультироваться с кем-нибудь из Загреба, чтобы сделать все по закону и не таскаться потом по судам, как какому-нибудь… горе-регистратору. Вы уже определили примерную дату?

— Да, четырнадцатое апреля, первая суббота после Пасхи.

— Солнце вас возьми! Да вы уже, наверное, выбрали имена для всех своих семерых сыновей и семерых дочерей!

— Троих нам будет вполне достаточно. Скажи, а как ты собираешься консультироваться с Загребом?

— По телефону, по электронной почте… Мы можем в какой-нибудь день пройти полпути до Вторича — или сколько там нужно, чтобы поймать сигнал, — поболтаться там пару часов, пока я все сделаю, и домой. Меня только сейчас осенило, блин: стоило мне сделаться регистратором, как мозг начал работать!

— Я проверю, но думаю, что у нас пока недостаточно топлива для такого предприятия.

— Ничего, до Пасхи еще есть время… Кум!

На последнем слове Тонино встал и, сияя, посмотрел на Синишу, потом раскинул руки для объятий. Они обнялись и расцеловались, как настоящие кумовья.

— Расскажи, как прошло сегодня со стариком? Что ты ему сказал о том, где ты был всю ночь?

— Он что-то кричал, главным образом по поводу тебя и твоего разрушительного влияния на мое поведение, но я его не слушал. Приготовил ему обед и ушел. Не знаю, как это стоит оценивать с точки зрения христианской морали и уважения к отцу, но я почувствовал себя удивительно хорошо.

— Кум, пойдем вниз и выпьем все пиво, которое есть у Барзи!

* * *

С:/Мои документы/ЛИЧНОЕ/Северное сияние