Воспарение [= На подъеме]

Как раз в это время он увидел «дам», как их назвал доктор Боб, появившихся на своей подъездной дорожке и свернувших на Вью-Драйв; мелькающие длинные ноги в коротких шортиках — синие у Дейрде Маккомб и красные у Мисси Дональдсон. Они носили одинаковые футболки с рекламой их ресторана, находящегося в центре города на Карбайн-Стрит. За ними следовали почти идентичные боксёры Дам и Ди.

То, что сказал доктор Боб перед уходом Скотта (вероятно, желая закончить встречу на более лёгкой ноте) теперь всплыло в голове: что-то о небольшой проблемке Скотта с ресторанными дамами. Которая у него и правда была. Не такая, как мучительный разлад в отношениях или потеря веса, а скорее болезненный нарыв, который никак не хотел заживать. И больше его бесила Дейрдре с её надменной полуулыбкой, говорящей: Боже, помоги мне пересилить этих глупцов.

Вдруг Скотт метнулся в кабинет (попутно перепрыгнув через Билла, развалившегося в прихожей) и схватил планшет. Затем прибежал обратно на крыльцо и открыл приложение камеры.

Крыльцо было обтянуто противомоскитной сеткой и его трудно было заметить, хотя женщины и так не обращали на него внимания. Они бежали вдоль грязной обочины на дальнем конце Драйва в своих сияющих белых кроссовках; их ноги работали, как ножницы, а хвостики на головах болтались из стороны в сторону.

Скотт дважды посещал их дом по поводу собак, и оба раза говорил с Дейрдре, стойко выдерживая её надменную улыбку, когда она говорила, что очень сомневается в том, что их собаки делали свои дела на его лужайке. Их двор огорожен, сказала она, и в тот час или около того, когда их нет дома (Ди и Дам всегда сопровождают меня и Мисси во время наших ежедневных пробежек), собаки ведут себя очень прилежно.

— Думаю, они чуют моего кота, — сказал Скотт. — Это их территориальные штучки. Я понимаю это, и понимаю, что вы не хотите держать их на поводке во время пробежки, но был бы благодарен, если бы вы проверяли мою лужайку на обратном пути и при необходимости осуществляли надзор.

— Надзор? — спросила Дейрдре. Её улыбка оставалась неизменной. — Звучит как-то по-военному.

— Можете называть это, как вам угодно.

— Мистер Кери, собаки, как вы выразились, может и делают свои дела на вашей лужайке, но это не наши собаки. Может быть, вас беспокоит нечто другое? Это ведь не предубеждение в сторону однополых браков?

Скотт чуть не рассмеялся, что было бы — как и трамповщина — бестактным.

— Вовсе нет. Это предубеждение в сторону нежелания вляпаться в сюрприз, оставленный одним из ваших боксёров.

— Отлично побеседовали, — сказала она со своей улыбкой (вовсе не сводящей с ума, как она могла надеяться, но определённо раздражающей), и мягко, но решительно закрыла дверь перед его носом.

Со своей загадочной потерей веса он и думать забыл об этих женщинах, но теперь Скотт увидел, что они бежали в его сторону вместе со своими собаками, нарезающими круги вокруг них. Дейрдре и Мисси о чём-то разговаривали и над чем-то смеялись. Их раскрасневшиеся щёки блестели от пота и лучились здоровьем. Маккомб была явно лучшим бегуном из них двоих, и также явно сдерживала себя, чтобы бежать наравне со своим партнёром. Они не обращали никакого внимания на собак, что вряд ли походило на пренебрежение. Драйв-Вью нельзя было назвать скоростной магистралью, особенно в середине дня. Но Скотт должен был признать, что собаки достойно держались в стороне от дороги. По крайней мере, этому они были хорошо обучены.

Вряд ли это произойдёт сегодня. Никогда не происходит, когда ты готов к этому. А ему было бы в радость стереть с лица мисс Маккомб эту её улыбку…

Но это и правда случилось. Сначала свернул один боксёр, затем второй. Ди и Дам забежали на лужайку Скотта и присели бок о бок. Скотт поднял планшет и щёлкнул тройное фото.

* * *

В тот вечер после раннего ужина из спагетти карбонара, дополненного куском шоколадного чизкейка, Скотт встал на свои «Оцери», надеясь — как и всегда в последнее время, — что наконец-то штуковина покажет правильное число. Но нет. Несмотря на плотный ужин, «Оцери» информировали его, что он похудел до 210,8 фунта.

Бил смотрел на него, сидя на опущенной крышке унитаза; его хвост аккуратно обвился вокруг его лап.

— Что ж, — сказал ему Скотт, — ничего не поделаешь, верно? — Как говорила Нора, когда приходила домой со своих встреч: жизнь такова, какой мы её делаем, и принятие — ключ ко всему.

Билл зевнул.

— А ещё мы можем менять ход вещей, не так ли? Ты остаёшься за главного. А мне нужно отлучиться.