Воспарить к небесам

— Итак, Эш хочет, чтобы вы с Рианнон сблизились. Рианнон это понимает, и она хочет этого для нашей дочери. Она сказала, что ты классно себя вела, когда открыла дверь. Она знала, что для тебя ее появление стало неожиданностью, и не очень приятной, но ты была добра к ней. Предложила повидаться с детьми. Сказала, что очень рада с ней познакомиться. Причина нашего развода не очень хорошая, он произошел не по обоюдному согласию. Мы договорились, что сделаем все возможное, чтобы детям при разводе пришлось как можно легче. Она милая. В ней нет ничего злого, если только она не уходит в отрицание и не портит себе жизнь. Это значит, что она не сделает тебе ничего плохого. Не ожидаю, что ей захочется видеть тебя в своей команде. Думаю, она просто хочет, чтобы у ее дочери было нечто прочное и настоящее. Люди, окружающие ее, которым не все равно и которые ладят друг с другом. И, детка, — он придвинулся ближе ко мне, — это будет чертовски много значить и для меня тоже, если ты это сделаешь.

Черт, я должна это сделать.

Черт, я должна это сделать.

— Я это сделаю.

Его улыбка не была просто улыбкой.

Она была теплой, красивой и совершенно потрясающей.

— Спасибо, Эми, — прошептал он.

Ради этой улыбки я готова была на все.

Хотя, ради Микки я сделаю что угодно.

И ради Эшлинг тоже.

— Я сделаю что угодно ради твоей девочки, Микки, — ответила я.

На это я получила еще большую улыбку, пока не потеряла ее из виду, когда он меня поцеловал.

— Ребята, вы что, собираетесь оставаться там до Армагеддона или как? — крикнул Киллиан, и Микки прервал поцелуй. — Спагетти готовы!

— Килл! Заткнись! — закричала Эш вслед за Киллианом.

— Идем! — взревел Микки, наступая на пятки воплю Эш.

Потом он взял меня за руку, вытащил из своей комнаты, и мы ели спагетти.

*****

— Какое красивое, — заявила Рианнон.

— Мне нравится, — тихо сказала Эшлинг, но, судя по выражению ее лица, ей не просто нравилось. Она была без ума.

Было позднее субботнее утро. Рианнон приехала к Микки, чтобы забрать нас с Эш. Мы с Рианнон почувствовали неловкость с самого начала, но я старалась, и знала, что она тоже скрывала это от Эшлинг.

Я просто надеялась, что у нас все получится.

Теперь мы находились в магазине «Спальня, Ванная и прочее» — нашей первой остановке.

И я смотрела на постельное белье, которое было изысканным и взрослым, и сама не возражала бы иметь его в своем доме.

Проблема была в том, что я беспокоилась о его высокой стоимости.

Стеганое одеяло было приглушенно-зеленого цвета с таким же приглушенным блеском, две широкие полосы красиво украшены по бокам бисером. Простыни кремовые. У зеленых евро-наволочек также была широкая полоса бисероплетения посередине. У стандартных — по две полоски по бокам. Маленькие подушечки включали округлую вставку кремового цвета, зеленый прямоугольник с двумя полосками бисера по бокам и квадрат из бисера по углам.

— Берем, — объявила Рианнон, и Эш повернулась к ней с широко раскрытыми счастливыми глазами. — Все это. Даже те, что для маленьких подушечек и евро.

Я начала паниковать.

— Чтобы взять все это, нам понадобится еще одна тележка, — решила Рианнон, когда я бочком подошла к полкам позади кровати, чтобы тайком проверить ценники. — Ты не могла бы сходить за ней, дорогая?

— Конечно, — согласилась Эш, слегка улыбнувшись маме, потом мне и отошла в сторону.

Я посмотрела на ценники на полках, где лежало постельное белье. Быстро подсчитала и снова впала в панику.

Микки дал нам денег. Не много, и не мало. Но если мы купим весь комплект, то это выйдет в больше половины того, что он нам дал.

Теперь постельное белье будет противоречить всей остальной обстановке в ее комнате. Поэтому нам нужна краска. Нужны новые настольные лампы (все основания или абажуры были фиолетовыми или розовыми). Полы в комнате деревянные, и очень маловероятно, что под этим слоем одежды ковры окажутся зелеными, кремовыми, бежевыми, дымчато-розовыми, светло-серыми или какими-то другими, чтобы сочетаться с изысканным постельным бельем.

Декоратор внутри меня завопил. Мама внутри меня завопила еще громче. Выбросить более половины нашего бюджета на постельное белье означало, что обновление завершится неправильно, бестолково, и Эшлинг придется жить в этом, пока все не будет исправлено.

До Рождества оставалось еще несколько недель, и я, вероятно, могла бы потратиться на лампу, коврик или, может, какие-нибудь безделушки, но Микки не захотел бы, чтобы я пускалась во все тяжкие.

Это означало, что нам придется частями прилагать усилия по ремонту, и это не говорило: «Мы любим тебя. Мы знаем, что ты растешь умной, ответственной и красивой, и мы хотим, чтобы у тебя было свое место, которое отражает это». Это говорило: «Мы делаем, что можем. Смирись с этим».

— Ну разве не прелесть?

Вопрос исходил от Рианнон.