Воспитание ангела. Сборник повести и рассказов

Посланец коротко изложил суть поручения и вручил маленькую бархатную коробочку. Теперь Сиротину срочно понадобился Чаплыгин, которого он двумя днями раньше упустил на «запретке».

Но на ловца, как говорится, и зверь бежит.

Каково же было изумление Сиротина, когда во время начавшейся с опозданием операции, в сообщнике, стоявшем «на стрёме», он определил того самого Чаплыгина. А то что парня он потом нашёл сидящим рядом с Фурсовым, вообще выходило за грани диалектического материализма.

***

Сиротин взглянул на ухаживающую за Фурсовым роскошную женщину, которая только что предотвратила побег матёрого преступника, и вдруг ощутил, что очень хочет выпить водки.

И тут же услышал чарующий голос:

– Вам что, товарищ капитан, коньяку или водочки?

Он опорожнил фужер, закашлялся, потянулся в карман за платком.

– Чуть не забыл. Ещё один вопрос.

Он раскрыл перед носом литератора чёрную коробочку. Фурсов недоверчиво, ожидая подвоха, вынул из коробочки маленькое колечко с чёрным камушком.

Быстро поднялся, подошёл к шкафу и выдвинул ящичек.

– Что за чёрт! Откуда оно у вас?

Искрясь от удовольствия ответить тузом на валета, да ещё в присутствии явно объекта обожания литератора, Сиротин сообщил, что колечко было обнаружено у дочери известного им обоим объекта.

– Объект задаёт вопрос, как эта вещь, отданная вам на хранение, могла оказаться там? Он возмущён, что за его спиной вы строите шашни с его дочерью. Но даже если это так, – как говорится, седина в бороду… – и это подарок, то объект просто оскорблён, ведь колечко никакое по номиналу, вы сами его оценивали.

Фурсов тупо уставился в ящик.

– Чушь какая-то, – пробормотал он. – Я и Ирина…

– Ирина? – вдруг оживился Сиротин.

– Что? Нет, конечно нет. Это я так сказал. Вспомнил, понимаете. И вообще, не ваше дело.

– Может и не моё, но что ответить субъекту.

Фурсов бросился в кресло, подпёр подбородок скрещенными пальцами рук и задумался. Ядвига присела на подлокотник и провела рукой по его волосам. Фурсов удивлённо поднял глаза и вдруг понял, что сердце его переполняется если не любовью, то безграничным доверием к удивительной незнакомке.

Глаза их встретились и его внезапно осенило.

– Лейтенант, позовите Чаплыгина. Немедленно.

Сиротин с каким-то сожалением посмотрел на Фурсова, медленно поднялся с табурета и открыл дверь.

– Зозуля, давай сюда этого длинного!

В дверях появились Чапа и Родин. За их спинами грозно нависал Зозуля.

– Я просил только этого,—скривился Сиротин.

– Так ведь ключи от наручников у вас, товарищ командир. И вообще – они двоюродные братья.

– Чаплыгин, это правда?

Сергей, как только они вошли в комнату, встретился с глазами женщины и теперь, куда бы не смотрел, удивительным образом всё время видел их перед собой. И эти глаза будто подсказывали ему как и что говорить.

…Его двоюродный брат, Володя Родин, неожиданно появился у них дома месяца два назад из Мурманска. Там же сейчас находится и отец Сергея на заработках в порту, где бухгалтером его сестра, мать Родина. Неожиданно потому, что, это должно было произойти только через полгода, после дембеля. И вдруг за какой-то подвиг Володьку отпускают домой. Он пожил недели две, потом сказал, что устроился на работу и пропал.

Вопреки воле глаз Ядвиги Сергей сдержался и не сказал, что при этом из дома исчезла его коллекция марок и монет, а у мамы комплект нового постельного белья. Сергей, отыскал брата в 4-м таксомоторе. Володька сразу признал вину и обещал всё вернуть деньгами.

– Брат предложил подзаработать. Ведь мать еле концы с концами сводит, стипендия в училище никакая, а отец каждый раз требует подъёмных. Я согласился. Сам лично я никого не грабил, моё дело было стоять на стрёме, – закончил он.

Сергей вздохнул и замолчал. Глаза женщины сказали: «Молодец!» Родин всё подтвердил и Зозуля увёл его на кухню.

Фурсов с трудом дождался окончания признания Чаплыгина. Всё это время глаза его под насупленными бровями неотрывно следили за Сергеем, длинное белое лицо с большими светло-коричневыми бородавками на щеке и носу подёргивалось нервным тиком. Если бы не успокаивающее присутствие у его плеча бедра Ядвиги и не её ласкающие высокое чело пальцы, Фурсов давно бы схватил этого воришку за горло.

С самого начала всей этой сегодняшней истории Сергей почему-то был убеждён, что именно кольцом всё и закончится. Именно из-за него он здесь. И когда Фурсов сунул кольцо ему под нос, Сергею стало как-то легко и даже радостно. Он уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы рассказать всё-всё: и про школьный канат, и про поход, и про дуэль, и про Ирину Николаевну, и про колечко, но Фурсов опередил его.

– Серёжа, – сказал он неожиданно тихо, – это ты украл? Только не ври! Нам не интересно знать, зачем ты это сделал, – повысил он голос и со значением заглянул в глаза Сергея, – или для кого… Важно, чтобы ты осознал весь ужас своего поступка!

Он сделал паузу и держал её до тех пор, пока Сиротин не засопел и не заёрзал на табурете.

– Сейчас, при всех, скажи только – да или нет! – громовым голосом возопил Фурсов завершая финальную сцену искупления.