– Ну, забрать, наверное, не получится. ‹…› Пробуйте то, что можете: ругайте, выключайте компьютер, заставляйте их работать, выгоняйте их из-за компьютерного стола, займите их каким-нибудь другим видом деятельности… плачьте, просите, молитесь – «разбивайтесь в лепёшку». Это как раз тот случай, когда можно считать, что у вас пьяница в доме. Понимаете? Ребёнок, который не отрывается от компьютера, как игроман себя ведёт, это то же самое, что мужик пьющий. ‹…› Это такая же степень зависимости, может быть, даже худшая, потому что в случае с пьяницей мы имеем некую химию… На уровне клеток человек становится зависимым от этого питья. А в случае игромана: там в голове что-то меняется!
‹…› Отобрать компьютер нельзя, но можно попробовать переориентировать его увлечение компьютером на компьютерное творчество. Например, попытаться с ним писать программы. То есть та же машинка стоит у тебя на столе, но ты уже на ней работаешь: составляешь программы, рисуешь, создаёшь сайты или разбираешь-собираешь компьютер… Смысл такой: зависимость нельзя убрать, но её можно перемодулировать, переформатировать, перенаправить. Поэтому, если ваш ребёнок влюблён в компьютер, значит, надо найти такого взрослого человека, который прекрасно разбирается в компьютерах. Чтобы этот взрослый человек подсказал вашему ребёнку, научил его глубже понимать машину, понимать программы, работать с ними. Вот это будет хороший творческий выход.
Я считаю, что воспитание молодых людей должно выражаться в том, чтобы оградить их от массовой культуры. В первую очередь от эстрады. Для этого нужно учить их классической музыке. Мы это делаем в нашей гимназии, дети играют и поют Баха, Генделя, и уже, конечно, Дима Билан не катит. ‹…› Массовая культура – это культура суррогатов, вторичного продукта, как говорил Войнович. А наша задача, Церкви, наоборот, приобщить молодёжь к высокой культуре. Каждого молодого человека внутри Церкви нужно воспитывать как дворянина.
На память приходит прозорливый совет некоторых Оптинских старцев относительно воспитания детей. Совет заключался в том, что ребёнку надо привить хороший вкус к литературе, живописи и музыке. Иначе, дескать, скоро под именем искусства человеку такую гадость предложат, что он ею отравится, если внутрь примет.
Слова эти исполнились в точности. Под именем искусства человеку уже очень давно предлагают подлинную отраву. И противоядие должно заключаться в привитии молодой душе хорошего вкуса, так, чтобы её воротило и гнало прочь с отвращением от бесовской эстетики и плоских подделок под гениальность.
Наши помощники – музеи и театры, выставки и концерты, классика литературы и классика кинематографа. Это наши друзья.
‹…› Мы не спасём ничьи уши и глаза, в том числе и свои собственные, от потоков информационного мусора. Но мы обязаны помочь человеку воспитать вкус, чтобы затем он мог самостоятельно ограждаться от дешёвой нечисти и с открытыми глазами отстаивать чистоту своего душевного дома.
Мы убеждены в необходимости самого разностороннего светского образования… в контексте христианской истории и культуры. Пытаться же ограничить образование ребёнка сугубо церковной тематикой не возвысит его духовно, но… скорее всего, обеднит – ведь в этом случае решающее значение приобретает духовное устроение воспитателей, уровень которого запрограммировать невозможно.
‹…› Не будем забывать, что все явления человеческого духа – музыкальная и художественная культура, высокие образцы прозы и поэзии, достижения исторической и философской мысли – в основе своей несут неистребимый образ Божий. Всё прекрасное на земле заключает в себе крупицы Божественной Красоты и Премудрости.
Это богатство – та молочная пища, которая даёт возможность человеку приблизиться к Высшему Сокровищу и в конечном итоге позволяет обрести подлинную глубину религиозного мировоззрения – а не начётническую, бытовую или фольклорную его форму. Раскрыть эту перспективу перед ребёнком должны его воспитатели.