Мы можем отвратить детей от Христа, если слишком жёстко следуем церковным правилам. Дети не любят давления. Не принуждайте их ходить с вами в церковь. Вы можете сказать: «Тот, кто хочет, может пойти со мной сейчас или позже». Пусть Бог говорит с их душами.
Вас тяготит забота, как дать детям вашим христианское воспитание, и выражаете эту заботу так: «Всякий день на опыте вижу, что не имею достаточно твёрдости к исполнению долга по совести, и чувствую себя весьма неспособною сложить душу человека по образу и по подобию Божественного учения». ‹…› Для Вас довольно будет и того, если Вы позаботитесь воспитать детей своих в страхе Божием, внушить им православное понятие и благонамеренными наставлениями оградить их от понятий, чуждых Православной Церкви. Что́ Вы благое посеете в душах своих детей в их юности, то́ может после прозябнуть[2]
в сердцах их, когда они придут в зрелое мужество, после горьких школьных и современных испытаний, которыми нередко обламываются ветви благого домашнего христианского воспитания.Как мать чадолюбивая, сами передавайте сведения об этих предметах [о Церкви Христовой] вашим детям, как умеете. Вас в этом заменить никто не может, потому что… другие не знают Ваших детей и их душевное расположение и потребности; и притом слова матери более могут действовать на них, нежели слово постороннего человека. Наставления других действуют на ум, а наставления матери – на сердце. ‹…› Призывая Божию помощь, действуйте касательно сказанного, как умеете, как Вас вразумит Господь и как можете, – ничтоже сумняся и ничтоже бояся.
Перед исповедью и сами Вы займётесь Вашим сыном и приготовьте его к этому таинству, как сумеете. Заставьте его перед исповедью прочесть заповеди с объяснением. Касательно исправления его недостатков вообще можете ему говорить иногда полушутливым тоном: «Ты ведь молодой князь, чрез такие поступки не ударяй себя лицом в грязь».
Главное, чтобы ребёнок был занят по силам и направлен к страху Божию. От этого всё доброе и хорошее, как и, напротив, праздность и невнушение детям страха Божия бывают причиною всех зол и несчастий. Без внушения страха Божия, чем детей ни занимай, не принесёт желаемых плодов в отношении доброй нравственности и благоустроенной жизни. При внушении же страха Божия всякое занятие хорошо и полезно.
Откладывать религиозное воспитание человека до позднейшего времени в высшей степени опасно. Что легче соблазнить, как не детский возраст? Дитя не знает опытно следствий от заблуждений и пороков; оно не подозревает ни в ком обмана и верит всякому. Следовательно, по какому скользкому пути пойдёт оно и как скоро может пасть, если религия не защитит его пробуждающегося разума прежде, нежели овладели им предрассудки и ложные правила! Когда человек вступит в свет, повсюду подстерегают его случаи ко греху, – повсюду люди, которые своим примером внушают расположение к чувственности. Сначала овладевает человеком робость и некоторый страх; но мало-помалу это чувство ослабевает и, наконец, совершенно может исчезнуть.
Человек, говорят, свободен, его нельзя или ему не до́лжно себя принуждать ни в вере, ни в учении. Господи, помилуй! Какое диавольское мнение! Если не понуждать, то что же после этого выйдет из людей? Ну, что выйдет из тебя… если ты не будешь принуждать себя ни к чему доброму, а будешь жить так, как располагает тебя жить твоё порочное сердце, твой гордый, близорукий и слепой разум, твоя грешная плоть? Скажи, что из тебя выйдет? Разве ты не принуждаешь себя ни к чему, не говорю прямо доброму, а хотя до́лжному и полезному? Как можно обойтись без принуждения себя? Как можно и христиан не побуждать и не принуждать к исполнению предписаний веры и благочестия? Не сказано ли в Священном Писании, что
Зачем, говорят, дитя рано будить и заставлять без пользы стоять целые часы в церкви? Это напрасное истязание. Нет, это нужно затем, чтобы постепенно приучить его к бодрствованию, вниманию, собранности мыслей, терпению в подвиге, без чего не совершается ни одно доброе дело.
Зачем детям в храме всегда выслушивать одно и то же? Затем, что в православном богослужении, которое поверхностному взгляду представляется только повторением одного и того же, заключается неисчерпаемое обилие впечатлений и истин, позывающих и располагающих нас к духовному совершенству, внушений и примеров, пристыжающих наше нерадение о добродетели и нашу леность.