Как бы мы ни хотели оградить его от современного мира, создавая свои православные коллективы, мир всё равно проникнет в душу ребёнка, и ему придётся пройти через многие искушения. Эти искушения начинаются ещё до того, как ребёнок оканчивает школу. В православной гимназии появляются дети спонсоров, которых берут туда не потому, что они православные, а потому, что их родители платят деньги и хотят, чтобы их ребёнок, не посещая церкви, всё-таки учился в школе, где не ругаются матом, где не курят, где более или менее приличная обстановка, и эти дети часто являются источником соблазна. В детском коллективе один такой ребёнок может принести очень много вреда, и поэтому нужно укреплять в наших детях способность противостоять злу, противостоять тому, что может погубить душу. Дети, воспитывающиеся в обычных школах, в этом смысле часто более стойки. И раньше, когда Церковь была гонима, дети православных родителей учились в обычных школах и лучше умели противостоять злу. Наши дети слишком размягчены и слишком аморфны, они не умеют ценить то доброе, что у них есть. А то злое, что их окружает, к сожалению, их соблазняет, они не умеют с ним бороться. Ко встрече со злом нужно готовить ребёнка с детства. Я помню, как отец Артемий Владимиров замечательно рассказывал про свои беседы с маленькими детьми. Он им говорил: «Ну, детки, кто из вас будет курить, когда вырастет? Кто… хочет, чтобы зубы у него были жёлтые, а изо рта текла слюна?» – то есть создавал негативный образ курильщика, и это впечатляло детей.
Мы пытаемся оградить ребёнка от дурного влияния, и это правильно. Но в этом стремлении мы заходим слишком далеко – мы ограждаем ребёнка вообще от всего, и он остаётся совершенно один. Мы запрещаем ему дружить во дворе, в школе, и всё время стараемся пристроить его в такое место, где он сможет «безопасно» дружить. ‹…› Но поместить ребёнка в гетто – это тоже не выход: он выйдет в мир совершенно не готовым. Такой ребёнок не приучен защитить ни себя, ни ближнего, к откровенности он тоже не приучен. Здесь надо быть очень осторожным и уважать детскую свободу. Если мы сохраним доверие ребёнка, то сможем взять его отношения с другими под свой мягкий контроль, но навязывать детям, с кем им дружить, мы не должны.
Есть запреты, которые не работают вообще или работают с отрицательным результатом. Скажем, если вам не нравится кто-то из друзей вашего подростка, вы ничего не добьётесь, запретив это общение. Намного разумнее будет почаще приглашать этого друга на свою территорию. Дайте понять вашему ребёнку, что вы будете рады, если его друзья придут к вам. Тогда человек, который вам не нравится, будет в зоне вашего влияния.
Любовь к ребёнку должна быть разумной и зрячей. Во всём потворствуя и потакая ему, мы разрушим в нём нравственное чувство, испортим его сердце, обречём в будущем на одиночество и отчуждение от людей.
10. Приобщение ребёнка к вере и церкви
Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него.
Можешь ли ты сказать, что сын твой или во время совещания с тобой слышал, или сам узнал когда-нибудь, что клянущийся, хотя бы клялся не ложно, оскорбляет Бога? Также, что злопамятному спастись невозможно, ибо пути, говорится в Писании, злопамятных к смерти (см.: Притч. 12:28)? Или что злоречивого Бог так посрамляет, что даже устраняет его от чтения слова Божия? Также, что гордого и дерзкого Он низвергает с неба и предаёт гееннскому огню? Или что взирающего на жену нецеломудренными очами наказывает, как действительного прелюбодея? А столь обыкновенного у всех греха – осуждения ближних, навлекающего на нас тягчайшее наказание, убеждал ли ты когда-нибудь сына избегать этого греха и читал ли ему Христовы заповеди об этом? Или и сам ты не знаешь, что есть такие заповеди? Как же сын будет в состоянии исполнять то, заповедей о чём не знает и сам отец, который должен бы научить его?