Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Бен снова принимается рвать зубами плотные мышцы с задней ноги дукера. Его губы и даже зубы покраснели от крови антилопы. Внезапно он предстает перед нами грозным, даже жутковатым существом, словно какая-то темная сила преобразила его. Лотти смотрит прямо в его энергично жующее лицо. Он отходит прочь. Шестилетняя дочь Лотти – Лиз, унаследовавшая от матери медовый цвет глаз, держится в паре шагов от нее. Бен садится; Лиз тоже. Бен меняет позу, разворачиваясь вполоборота от нее, и продолжает глодать мясо. Лотти скрывается из виду, отступая за большой фикус, и снова жует листья. Услышав, что Бен бросил на землю кусок мяса, она проворно выныривает из-за ствола. Но Лиз, пристроившаяся рядом с Беном, уже схватила подачку.

Лотти пытается исподтишка отобрать у дочери мясо, но та не теряет бдительности. Тогда Лотти принимается вычесывать дочь в надежде, что та с ней поделится. Как бы невзначай она хватает Лиз за ногу, чтобы та не могла сбежать.

«А Мазарики ничего не досталось, – говорит Кэт. – Ни мяса, ни девушки».

Лиз вдруг резко вырывается из материнской хватки – по-прежнему не выпуская мяса из рук.

Бросив небольшой кусочек мяса Лиз, которая пока еще не более чем ребенок с бледным личиком, и позволив ей и Лотти подраться за него, Бен ловко избавился от обеих сразу и теперь спокойно наслаждается остатками трапезы. У высокого положения есть свои привилегии. Особенно для тех, кто умеет этим положением пользоваться.

Вожак всегда получает мясо и всегда получает секс, а иногда и то и другое одновременно[369]. Он оттесняет прочих и берет все, что ему хочется. Но вот чего я не понимаю, хотя стремлюсь понять: какую ценность представляет вожак для группы? Какая от него польза? Какие выгоды несет сообществу строгая иерархическая система?

Большинство самцов страдают от притеснений, связанных с их низким положением. И очень немногие из них имеют шанс когда-нибудь дорасти до статуса альфы. Можно было бы ожидать, что низкоранговые самцы просто станут покидать сообщество, – это разрушило бы иерархию давным-давно. Но как вообще могла возникнуть столь, казалось бы, несправедливая система? И почему она уцелела до сих пор? Каким образом она поддерживает существование? Очень немногие получают куда больше благ, чем основная масса особей; что же тогда удерживает сообщество?

Все взрослые самцы шимпанзе участвуют в защите территории и весьма рискованных агрессивных нападениях на соседствующие с ними группы. Число взрослых самцов – причем независимо от их ранга – определяет, насколько большой территорией владеет сообщество. Территория Сонсо значительно сократилась, когда в нем осталось всего шесть самцов. Зато в то время, когда число половозрелых самцов в этом сообществе возрастало до десятка, Кэт своими глазами видела, как границы их владений расширяются. Отражая посягательства чужих шимпанзе, каждое сообщество защищает принадлежащие ему пищевые ресурсы.

Но даже если от числа самцов зависит защита территории, это все равно не объясняет, зачем нужна система иерархии и чем так важен ранг в ней.

Кэт отчасти помогает пролить свет на эту загадку: «Когда в сообществе случается переворот и действующего вожака смещают – обычно такое происходит каждые пять-семь лет, – то некоторое время роль альфы оказывается незанятой. Никто ни перед кем не кланяется; все проявления уважения и подчинения откладываются до той поры, когда ситуация с новым вожаком наконец разрешится».

В Сонсо в период безвластия стычки между соискателями примерно одинакового ранга длились целых четыре года, что для жизни сообщества – целая вечность. «Для социальной жизни этот период оказался крайне разрушительным, – вспоминает Кэт. – Без очевидного альфы в сообществе нет единства. Шимпанзе перестают патрулировать границы и поддерживать другие обычные стороны жизни сообщества. Так что доминирование самцов важно для поддержания порядка, хотя у бонобо опять же этим занимаются самки, причем без буйства и насилия, к которым самцы склонны из-за высокого уровня тестостерона».

Альфа-самцы шимпанзе ведут себя как задиры и грубияны, и в то же время, по словам Франса де Вааля, «альфа может быть и главным утешителем, миротворцем»[370]. Случается, они защищают аутсайдеров, успокаивают сородичей, испытавших сильный стресс, обеспечивают слаженность действий в группе – больше, чем кто-либо другой. Иными словами, альфа-самцы выполняют двойственную функцию.

Есть некая ирония в том, что одержимость статусом, вызывающая столько раздоров, порождает строгую иерархию, которая, по крайней мере большую часть времени, помогает шимпанзе удерживаться от крайностей. Когда живешь в социуме с очень тесными связями, конфликты неизбежны. Тут нет ничего удивительного, а значит, в сущности, это не так уж важно.