Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся

Волны смыкаются над разрывами его поверхности, мигом скрывая все следы китов, их появлений и исчезновений. Шейн рассматривает только что сделанные нами фотоснимки их хвостов. Это семья «J», члены которой поименованы большей частью в честь героев трагедии «Царь Эдип». «Из тех двух взрослых, которых мы видели первыми, одна – мамаша по имени Софокл. Ее детеныша назвали Иона – несмотря на мужское имя, это самка. Пока бóльшая часть семьи занята охотой, за Ионой будет присматривать Лай – у нее две характерные зарубки на хвосте, и вот здесь такая выемка, – Шейн опирается на борт и негромко бормочет, скорее себе, чем кому-то еще: – Иона обязательно должна справиться».

Чтобы добраться до богатого кормом слоя океана, кашалотам нужно минут десять. Попав туда, они оказываются в царстве темноты и холода, где им понадобятся все их исключительные умения и суперспособности. До сих пор рекордная глубина, зарегистрированная у меченого датчиком кашалота, составляет 1,2 километра. Кювьеров клюворыл, тоже судя по датчику, ныряет больше чем на два километра. И однако же в желудке крупного кашалота-самца, убитого на участке с глубиной 3190 метров, была обнаружена свеженькая донная акула[48] – пусть косвенное, но веское доказательство того, что эти киты способны кормиться на глубинах в три километра. Для млекопитающих, которые дышат воздухом, как вы и я, многие возможности ограничены. Но кашалоты не такие, как мы с вами.

Для этих животных характерен следующий распорядок: они ныряют на 40–60 минут, охотятся и едят там, куда никогда не проникает солнечный свет, проходят в глубине километра три, а потом снова всплывают на поверхность где-то в другом месте.

Мы тем временем тоже съедаем прихваченный с собой обед – он вегетарианский, однако претензия на здоровое питание тут же сводится на нет неуемным пристрастием нашей команды к сахарному печенью.

Над нами – голубеющее сквозь дымку небо, под нами – темная вода. Ветер понемногу свежеет. Мы засекли направление, в котором заныривали киты, и теперь, заведя мотор, неторопливо движемся туда, где они, скорее всего, вынырнут примерно через час или немного раньше.

Иногда они всплывают тоже синхронно: пф-ф-ф, пф-ф-ф, пф-ф-ф, пф-ф-ф. А иногда собираются на поверхности в тесные группы, касаясь друг друга, кувыркаясь вместе, лаская один другого короткими грудными плавниками или проводя вдоль бока ртами, обмениваясь множеством код или ощупывая друг друга звуком своих сонаров. Иногда они кормят детенышей, своих или чужих. Иногда даже ныряют вместе, соприкасаясь. Что это говорит нам о них? Что они ищут физической близости? Что они любят трогать друг друга?

Семьи Глава пятая

Остается лишь недоумевать, отчего повадки столь занимательного, а с точки зрения торговли и столь важного животного до сих пор оставались так мало известны и пробуждали так мало любопытства.

ТОМАС БИЛ, 1839

Ничто не могло подготовить людей к осознанию поразительной способности кашалотов охотиться в полной темноте, используя только звук. Собственно, осознание этого появилось лишь очень недавно.

Не имея гидрофонов, которыми мы вооружены сегодня, китобои прежних времен и не догадывались, что кашалоты вообще издают какие-либо звуки. Бил писал в 1839 году: «Кашалот – одно из самых бесшумных морских животных».

Но китобои все же понимали, что они способны слышать, причем очень хорошо. Хотя кашалотов считали немыми, промысловики знали, что эти киты каким-то образом могут мгновенно передавать друг другу сообщения даже на большие расстояния.

Тот же Бил осведомляет нас, что «китобою надобно приближаться к ним с крайней осторожностью… ибо у них есть некое средство оповещать друг друга, причем все стадо сразу и за немыслимо краткий промежуток времени».

Герман Мелвилл тоже подхватил идею, что у кашалотов есть «некий инстинкт», объединяющий их для совместного противостояния опасности. В своем романе он, бросая на стадо кашалотов три китобойных судна, пишет так: «Как только киты по какому-то удивительному инстинкту, присущему, как полагают, кашалотам, учуяли приближение трех лодок – хотя еще добрые полтора километра разделяли их, – они тотчас же вновь сплотили свои ряды, выстроившись шеренгами и батальонами, так что фонтаны их казались сверкающими на солнце примкнутыми штыками, и с удвоенной скоростью устремились вперед»[49].

Жак-Ив Кусто в книге «В мире безмолвия» (кажется, так и не осознав всей иронии ее названия) высказывает догадку, что дельфины могут использовать для навигации звук[50]. В начале 1960-х годов существование эхолокации у дельфинов было окончательно подтверждено: новаторские эксперименты Кена Норриса показали, что прирученные дельфины, временно ослепленные специальными присасывающимися «очками» на глазах, без малейших затруднений подбирают брошенные в воду игрушки, хватают рыбу и обходят прозрачные препятствия.