Воспитание сердца

— С тобой мы умные, пусть дурачки
Наивно верят в равенство и братство! —
Сказал прохвост, мигая сквозь очки
Туманом глаз и жадностью богатства.
Сказал и ждет, что вот и я скажу
По-умному, с улыбкою Пилата,
Что де, увы, неравенства межу
Природа сохранит, и не богата
Она талантами, как я и ты, —
Ведь ты да я...
Но в этот час вечерний,
Вся светлая, из облачной гряды
Звезда взошла, невидимая черни;
Звезда сказала девичьим лицом:
Ни равенства
ни братства
с подлецом.

«...так будете? — Приду, приду, конечно…»

А.М. Ремизову

— ...так будете? — Приду, приду, конечно.
— За баккара вам рады все сердечно!
— Иван Иванович, на бирже чайной
Такой был бум вчера, такой урон!.. —
Беседу пошлости подслушал я случайно
На кладбище во время похорон.

И я смолчал. Да что сказать такому

Нелепому движению сердец...
А бес шептал: «Такому иль иному
Движению, но будет все ж конец».
И долго слышал я, уйдя от всех,
Старухи крашеной недобрый смех.

Письмо из Парижа

По четвергам у нас воют сирены.
Так было тогда
(лет двадцать тому),
когда
средь сожженной
цветущей сирени
умирали дети в огне
и дыму.
Проклятые звери выли
и выли,
мирных людей терзали,
губили...
Для чего же воют сирены теперь,
пусть не в пожарах
и раз лишь в неделю?
Дети толкуют:
«Проголодался зверь»...
И я им верю,
невольно верю:
«Малая кровь» Азиатов иль Негров
не поит до отвала
и зверя тревожит,
вот и воет он
на перекрестке ветров —
чтоб океаны крови, —
он может!
Порой завыванье его такое,
что
кажется,
ему все
невмоготу:
если нельзя ему
в кровавом вое —
весь мир пусть погибнет
в смертельном поту...
А мирные руки
беды не хотят;
им бы —
чтоб в смерти
ничто не бредило:
они жалеют
и слепых котят,
как же им —
чтоб Человека
не было?!
Мильонным согласьем
туже
и туже
сплетаются руки:
зверь им не нужен!
Потому-то и воет дикий зверь,
кутаясь злобно пещерной метелью,
ведь он
не может иначе
теперь, —
впустую
воет
однажды
в неделю.

Ложь

Диким пропадом морочит
Сонмы ночи, стаи дней,
Чтоб случилось все, как хочет, —
Все покорно было б ей.

Что же разум, — иль тревогой

Опьянен он сгоряча?
Или путнику дорогой
Он — не солнце, а свеча?

Задувает черным ветром

Мою жаркую свечу;
Задыхаюсь в ветре этом,
Окрест людям я кричу:
Человек я,
а не витязь,
Кто в дороге — отзовитесь!

Друзья