Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

А вот сам министр-советник был на крутом подъёме по отношению к своим ранее подавленным, тревожным чувствам. Долгая, тяжёлая, безнадёжная болезнь Мао, его ожидаемая грядущая кончина — пугали своей политической неопределённостью. Но теперь, после встречи с Дэном, многое стало гораздо проще и предсказуемей. Всё же неудачное покушение на генерала Чана удачно сложились в цепочку сложных оперативных обстоятельств и шеф безопасности, генерал Чу, вовремя включил племянника Мао в круг союзников Дэна. Надо встречаться со своими людьми из ЦК, осторожно поговорить. У них тоже много неопределённости, они осторожны; но предложение поддержать Дэна встретят охотно и удовлетворённо. Следующая встреча, с преемником Мао должна быть более производительней. Он снова вызвал своего помощника.

— Обнови списки наших людей из ЦК: все их данные относительно политической и семейной жизни. Подумай, кому первому позвонить и встретиться. Завтра я должен быть при данных и во всеоружии для полноценных переговоров с кандидатами в преемники Председателя. Всё компрометирующее в отдельную папку. Я поеду в Запретный город. Может, встречусь с дядей, если он себя лучше чувствует. Все наши люди должны быть в полной готовности к любым неожиданностям. Сохранить свои позиции главная наша сейчас задача.

Через час Советник был уже в «Запретном городе». Мао спал. На вопрос к смотрящему врачу о состоянии здоровья, тот обыденно ответил, что — божественно стабильное. Это было хорошим утешением. Значит, встретиться можно было.

Что и случилось через три часа. Было видно, что Мао слабел, но держался он ещё вполне достойно. Слабо глядя сквозь племянника, тихо шепелявил.

— Меня сейчас интересует одно, кого надо поставить на моё место, чтобы дело моей жизни не исчезло, не пропало, как всё лишнее и не нужное в нашей подозрительной истории.

— Дядя, а кого вы сами видите?

— Никого. Никого нет с такой напористостью и целеустремлённостью, какая сопровождала всю мою вполне долгую, праведную жизнь.

— Дядя, мы же постоянно убирали напористых и целеустремлённых.

— Они были недостаточно преданны делу революции. — И вяло, тяжело повторил: — они не до конца были преданы делу мировой революции.

— Как определить достаточность? Чжоу был достаточен, но он умер.

— И достаточно нагл.

— Где-то политически смел.

— Да, это в нём было.

— Может такого среди ваших сотрудников поискать?

— Поищи. Я уже слабо помню поимённо. Скажешь мне. Несколько кандидатур подбери. И подумай, может кого из ЦК пора вывести? Особенно противников революции: всяких там ревизионистов, уклонистов и прочих.

— Мои люди, уже, работают над этим.

— Это хорошо. Вот тебе одному я и верю.

— Как вы думаете, может вашу супругу предложить ЦК?

— Не знаю. Она достаточно глупа и недалёка, чтобы не быть лидером нации. Да и нечего бабе не в своё дело лезть.

Советник удовлетворённо вздохнул.

— Понятно, уважаемый дядя. Какими годами ограничить возраст?

— Правильно мыслишь, племянничек. Не младше, чем пятьдесят лет, и не старше семидесяти пяти. И не надо зря трясти наше аморфное общество. Моя давно ожидаемая всем мировым сообществом, долгая смерть и так достаточно нервно потрясёт непредсказуемый Китай. Как ты думаешь, кто-нибудь в это время посмеет напасть на Китай?

— Даже не могу представить, кого это вдруг угораздит напасть на нас. Пусть мы технически слабы, но народу у нас хватит, чтобы любую войну перевести в партизанскую, долгую и кровопролитную. — Советник немного подумал и осторожно добавил: — чтобы завалить трупами все дороги и проходы к стране.

— Ну, ты сказал. Смело. Но, вообще: почему? Индия может за Тибет начать вооружённые нападки.

— У них внутренних проблем хватает. Индира Ганди миротворец и поэтому она не начнёт военные действия.

— А Пакистан?

— Не знаю. Им за Кашмир с Индией ещё воевать и воевать.

— А Советы?

— Провокации могут быть. Сейчас их людей из разведывательных отделов, в нашей стране, полным-полно.

— Почему наши службы спокойно на это смотрят?

— Не знаю. Дружба между спецслужбами всех стран разъедает саму политику. Наверное, можно, а может быть, уже просто необходимо поставить вопрос на пленуме.

Председатель заскрежетал зубами. Его подслеповатые глаза зашарили по стенам.

— Не надо пока. Собери все полные данные по иностранным службам. А я поговорю с другом Чу.

— Будет сделано, дядя.

— Торопись, пока я ещё жив. Только ты сможешь мои достижения сохранить для будущих поколений. Жду тебя, когда я не сплю, и когда не на лечебных процедурах. Я ещё жив и многое смогу изменить в лучшую сторону.

Мао слабо махнул рукой.

Министр-советник радостно и по-лакейски низко прогнулся.

«Ленинский проспект -

В асфальт закатан гордый человек.

Он был, конечно, идиотом,

Коль правду матку правил боссам.

. .

Проходят люди по асфальту

Усердно давят труп несчастный.

Какое дело до него?

Он есть — греховное добро».

Разбоев С.