Воспоминания

Вот условия, при которых я застал Ан[ну] Вас[ильевну] в конце 90[-х] г[одов] 19 ст[олетия]. Она жила на Мясницкой, против Мясницкого проезда к Красным ворогам [350], в небольшом особнячке своем, в кот[ором] она занимала нижнюю полуподвальную квартиру, куда редко проникало солнце. При жизни мужа она занимала верхнюю барскую квартиру, кот[орую] А[нна] В[асильевна] уступила дочери, у которой было много детей… Не раз я задумывался о том, как сложно сожительство двух людей и каким искусством надо обладать, чтобы не подавлять др[уг] друга. В таких случаях обыкновенно страдает тот, кто больше любит и мягче по натуре. На моих глазах, в течение мн[огих] лет нашей дружбы с Ан[ной] Вас[ильевной] я мог наблюдать, как расправлялись и вырастали крылья ее души, которые всегда у нее были, но как будто были сломаны, когда жизнью управлял кто — то более сильный, авторитету которого она подчинялась.

Впрочем, и условия жизни были вначале иные. Создавая фабрику, Бернштам естественно заботился о ее успехе, расширении, доходности, и, так как эта пора “стяжания” идет вразрез с высокими идеалами, успех предприятия покоится на эксплуатации труда. И как бы не был порядочен и честен фабрикант, избежать эксплуатации и соблазна стяжания почти невозможно. Оставшись вдовой, А[нна] В[асильевна] была обеспечена определенным — довольно крупным — дивидентом. То, что она ограничила свои расходы только одн[ой] нят[ой] часть[ю] своего дохода, а все остальное отдавала нуждающимся, в этом я не видел особенной заслуги. Но то, как она это делала, было трогательно. Точно виновная в том, что на ее долю выпадает возможность помочь, она тщательно избегала упоминания ее имени при этом, оставаясь всегда в тени. Надо помнить, что оказывать материальную помощь нуждающимся и при этом не вызвать почти враждебного протеста у бедного требует большого искусства. Этим искусством] А[нна] В[асильевна] обладала в совершенстве. Помощь приходила неизвестно откуда. Никакой благодарности не требовалось, и обе стороны были удовлетворены. Впрочем, дающая сторона никогда не была вполне удовлетворена…

Мне выпало на долю быть посредником во многих случаях, когда необходима была помощь А[нне] В[асильевне], и если кто проникался глубокой благодарностью к ней, то это был я, кот[орый] наблюдал в этот момент всю тонкую деликатность этой кроткой и благородной души. Вот почему, где бы я ни находился и что бы ни переживал, я находил возможным делиться с нею. Она сохраняла мои письма, и после ее смерти дочь ее передала их мне. Они полны любви и уважения к старому другу, кот[орый] так чутко на все откликался. Я мог писать ей: “С Вами у меня связано так много светлого, прекрасного, исходящего от Вас. Когда я думаю о Вас, то готов на все прекрасное…” и т[ому] п[одобное].

Трудно точно и подробно передать, что привязывает к чел[- ове]ку. Возможно, что подобно тому как Ан[на] Вас[ильевна] освобождалась от какой — то моральной опеки, мешавшей ей проявить себя всецело, и обнаруживала все больше и больше истинную сущность своей души, так и я переживал некое “освободительное движение”, о котором я уже упоминал. И это совпадение могло особенно содействовать нашей дружбе.

Я часто вечером после уроков заезжал к ней, чтобы поиграть. Она любила музыку и была горячей почитательницей нашего трио, концерты кот[орого] она не пропускала. Она участвовала в создании стипендии в 5000 р[ублей] Московского] трио при Московской] консерватории. Она знала мои планы о создании Бетх[овенской] академии, и, когда приблизилось время осуществления этой идеи, она, при трогательном письме, прислала мне билет Московского] земельного банка в 5000 рублей]… На это я ей писал ответил: “Что я могу ответить на Ваше письмо? Оно влило в меня столько энергии, я с такой бодростью смотрю на будущее, что это одно может хоть сколько — нибудь удовлетворить Вас, за бесконечно дорогое для меня отношение Ваше к моей идее. Итак, за работу! Я надеюсь осуществить кое — что хорошее. Да и стыдно было бы не сделать этого, имея таких друзей, как Вы!"

Билет я хранил, избегая воспользоваться им, с тайной мыслью, что он может когда — нибудь ей самой понадобиться. В этом я не ошибся.