Воспоминания

Об Австро-Венгрии я скажу не много. Внутренние затруднения в стране не уменьшались. Попытка примирить с государством путем мягкой политики антагонистические чешские элементы потерпела полное крушение. Теперь делается попытка скрепить расползающиеся части государства, или, по крайней мере, его влиятельные круги путем усиления церковного влияния, путем выставления напоказ религиозных чувств. И эта попытка остается безрезультатной. Она, скорее, даже приводит к новым раздорам и возбуждает недовольство там, где еще недавно царила преданность. Взаимная враждебность народностей усиливается благодаря различию в материальном положении. Вена голодает, тогда как Будапешт сыт. Немец почти умирает от истощения, тогда как чех ни в чем не нуждается. К несчастью, урожай местами был плох. Это усиливает внутренний кризис и будет еще больше его усиливать. В Австро-Венгрии, так же, как и в Турции, налицо технические средства для создания равновесия между производством и потреблением. Но здесь не хватает единой воли, всепроникающей государственной силы. Так старое зло внутренних политических противоречий со всеми уничтожающими последствиями переносится в область обыденной жизни. Нет ничего удивительного, что растет желание мира и угасают надежды на благоприятный исход войны. Поэтому русская революция действует скорее разлагающе, чем укрепляюще. Исчезновение опасности с этой стороны не только не подымает настроение, но делает его совершенно безразличным. Даже победа Италии — торжество только для отдельных национальных общественных кругов. Масса не проникается гордостью. Она частью действительно голодает. Многое, имевшее значение до смерти старого короля, утратило свою нравственную силу. Тысячи чешских и других подстрекателей попирают государственную честь. При таких условиях надо было обладать более крепкими, чем у австро-венгерского правительства, нервами, чтобы противостоять требованию массами мира во чтобы то ни стало.

Вернемся к нашей родине. В нашем отечестве происходят глубокие и тяжелые по последствиям перемены во внутреннем политическом положении. Кризис обнаруживается отставкой рейхсканцлера фон Бетмана. Если я сначала думал, что наши воззрения на создавшееся вследствие войны положение совпадают, то, к сожалению, со временем я должен был признать, что это не так. Мне было поручено руководить войной, а для этого мне нужны были все силы родины. Дробить их внутренней борьбой в моменты величайшего внешнего напряжения, вместо того чтобы их объединить и снова поднять — значило ослаблять нашу политическую и военную мощь. С этой точки зрения я не мог спокойно смотреть, как на родине разрушается то единство, в котором мы так нуждались на фронте.