Воспоминания

Левая болгарская армия во все это время не подвергается нападению. Ее позиции на Белазице и за Струмой очень сильны. Для ее обороны достаточно нескольких батарей. Несмотря на это, и в этой армии проявляется замешательство. Спокойствие ц мужество покидают ее. Командующий считает положение безвыходным и заклинает царя сейчас же заключить мир. Царь отвечает: «Надо погибнуть на тех позициях, которые вы удержали!» Это слово доказывает, что царь является господином положения и что я в нем не ошибался.

Кронпринц Борис находится также на высоте своей задачи. Он спешит на фронт, чтобы спасти там то, что еще можно спасти. Но что мог сделать отдельный, хотя бы и всеми любимый и уважаемый, человек при этой всеобщей потере самообладания и воли?

Центральная армия, согласно приказу, начинает 20 сентября отступление. Это ведет к разложению. Неудачные распоряжения приводят к полному замешательству. Штабы перестают действовать, в особенности штаб армии. Здесь остается только один человек, ясно отдающий себе отчет во всем, одушевленный добрым желанием. Это — главнокомандующий.

Правая армия должна выполнить трудную задачу. Главный путь ее отступления ведет через Прилеп на Велес. Так как неприятель стоит уже перед Градско, то этот путь находится под сильной угрозой. Другой путь ведет из области озер и Монастыря дальше на запад через дикую и гористую албанскую местность к Кальканделен. Он соединяется с дорогой через Велес у Ускюба. Этот путь через албанские горы безопасен, но очень труден, и трудно рассчитывать, чтобы большие массы войск нашли в этих областях необходимое продовольствие. Несмотря на эти сомнения, большая часть войск отправляется этим путем. Еще больше теснятся они сюда, когда враг берет Градско и направляется на линию Прилеп — Велес. Градско сдается уже 21 сентября. Из маленького плохого местечка он превратился во время войны в форменный лагерь, который по своему положению и величине напоминает новые американские поселения. Здесь возведены огромные запасные магазины. Судя по тамошним складам, нельзя было думать, что болгарская армия на фронте терпела какие-либо лишения. Теперь все это уничтожается болгарами или делается добычей врага. Не только в Градско, но и в других местах Болгария располагала большими запасами. Но они до сих пор охранялись заботами бюрократического хозяйничанья, которое и в Болгарии проникает в народную жизнь, несмотря на либеральные законы и свободомыслящий парламент.

Болгария, следовательно, могла бы продолжать войну, если бы сама не считала или не хотела считать ее проигранной. Наш план, с которым согласилось и болгарское высшее командование, следующий: центральная армия должна перемахнуть на староболгарскую границу. Правая армия должна: собраться у Ускюба или дальше — севернее — ее подкрепляют прибывающие немецкие и австрийские дивизии. Этой силы у Ускюба совершенно достаточно, чтобы удержать положение и даже рассчитывать повести отсюда наступление в южном направлении. Представляется совершенно невероятным, чтобы противник без отдыха большими массами достиг Ускюба и затем пошел дальше до староболгарской границы. Как мог бы он регулировать свое движение после того, как мы основательно разрушили железные дороги и водные пути? Мы надеемся также, что при вступлении на родную землю в болгарской армии снова проснется сила и чувство ответственности.

Предложенная операция возможна только в том случае, если Ускюб продержится до тех пор, пока болгарские войска не подойдут через Кальканделен. Эта задача кажется легкой, так как неприятель действительно продвигается сравнительно слабыми силами.

Во время этих событий в Софии царит поразительное спокойствие. Наши батальоны, расставленные там для успокоения населения, для помощи и поддержки правительства, не замечают никакого волнения. Правда, странное впечатление производят толпы солдат, прибывающих на родину отдельно от своих частей. Они отдают свое оружие в орудийные склады, прощаются с товарищами и начальством, иногда даже уверяют, что они вернутся, как только засеют поля. Своеобразная картина, удивительное состояние души. Или, может быть, тайный сговор? У нас нет, однако, никаких оснований для подобного предположения. Что это разложение не везде проходит гладко, ясно само собой. Но в большинстве случаев слухи о разных эксцессах являются преувеличенными.

На фронте положение не меняется. Отступление болгарских масс продолжается. Его нельзя остановить надолго, даже несмотря на слабость сил преследующего неприятеля. Напрасно стараются собрать отдельные кучки — об отдельных частях нечего и говорить — и направить их против неприятеля или, по крайней мере, организовать частичное сопротивление. Как только подходит неприятель, болгары после немногих выстрелов тотчас покидают свои позиции. Немецкие части уже не в состоянии остановить болгарское движение. Напрасны также старания немецких и болгарских офицеров личным примером повлиять на массу, равнодушную к исходу войны.