Пока занимались разборкой баррикад, чтобы пропустить наши войска, немцы перебрасывали свои подразделения солдат в город, все еще надеясь его удержать. Но, разобрав баррикады, наши части активно занимали населенный пункт, улица за улицей, разворачивая боевые средства, ведя огонь из пушек и минометов. И после всего этого, конечно, немцы уже были не способны оказать серьезное сопротивление нашей освободительной армии.
Солдаты немецких частей, которые прежде вошли в город, разбежались по ближайшим домам. Там они сбрасывали военную форму, облачались в гражданскую одежду и начинали вести огонь из окон, дверей, чердаков, применяя фаустпатроны, автоматы, а также швыряя в наших солдат гранаты. Нашим бойцам пришлось проверять каждый дом, обходить с оружием в руках все подвалы, чердаки, встречая засевших там немцев, отстреливаясь из автоматов и вступая в рукопашные бои.
Интересно, что немцы дрались до тех пор, пока у них были боеприпасы, а как только запасы стали заканчиваться, стрелки начали покидать чердаки и подвалы и выходить на улицу в гражданской одежде. Мы проверяли те помещения, откуда прежде велся огонь, и обнаруживали грязное старое военное обмундирование немецкого образца.
Взятие города далось нам не без потерь. Вначале, пока немцы особенно упорно сопротивлялись, ведя прицельный огонь по нашим частям, многие наши бойцы были ранены, немало солдат и офицеров сложило головы на улицах немецких городов, освобождая их от фашизма.
Например, помню командира саперного взвода лейтенанта Галышева с группой сапёров в 15 человек. Они укрылись от огня противника в одном из зданий, где их забросали гранатами немецкие солдаты. Все шестнадцать человек группы погибли. (Согласно обнаруженным документам Галышев похоронен в с. Альт-Рефельд, Верхняя Силезия, Германия).
В боях за этот город был ранен и мой друг – начальник химической службы Николай Чапленко. Пришлось оставить его, спрятав в стенной нише, скрытой от обстрела. А я должен был срочно прибыть в дивизию, поскольку нес при себе дивизионное знамя. Командир, увидев символ борьбы и побед нашего подразделения, был доволен. Правда, полотно теперь осталось без древка. Он пожал мне руку и объявил благодарность за спасение боевого знамени дивизии.
Военные действия продолжались недолго – около двух или трех часов. Затем стрельба прекратилась, что немудрено, – у немцев вышел весь боезапас патронов, гранат и снарядов для фаустпатронов.
После прекращения огня город Котбус подвергся тщательной проверке, которая длилась около суток. Все мужчины, переодетые в гражданское платье, были задержаны, стариков и инвалидов распустили по домам, оставшихся хитрых вояк взяли в плен.
Тем временем дивизия была расчленена. Наш командир оказался ранен, поэтому руководство принял его заместитель – полковник Хуснуллин.
Наша дивизия шла вперед триумфальным маршем, продвигаясь по готовой дороге, проложенной, как тогда говорили, богом войны – артиллерией.
Нам не суждено было освободить логово врага Берлин, мы следовали, согласно приказу, на Прагу, столицу Чехословакии, чтобы спасти ее от разрушения, которым угрожало командование Вермахта.
Нам также было известно, что в Праге вместе с германскими подразделениями находятся войска предателя Родины Власова. Неустойчивые изменники-власовцы упорно обороняли обещанную им Прагу, сопротивляясь натиску наших частей, боясь потерять обещанное Гитлером царство. Требовалось деморализовать их, вскоре удалось это сделать. Армия приспешников врага, возглавляемая Власовым, частично разбежалась, а частично была взята в плен. Сам Власов был пленен нашей контрразведкой и доставлен в Москву на суд верховного командования.
После освобождения столицы Чехословакии от немецких захватчиков и разгрома предательских подразделений Власова наши части во главе 5-го Гвардейского корпуса под командованием генерала Бакланова двинулись в направлении столицы Австрии города Вены. (данные расходятся с другими источниками –