Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

В тот вечер и на следующее утро большевистская пресса раскрыла все подробности этих террористических актов. В отместку за выстрелы в Ленина ЧК арестовала пятьсот самых видных деятелей старого режима, которые были расстреляны в Москве той же ночью. Такое же количество жителей были арестованы в Петрограде и расстреляны в качестве мести за убийство Урицкого. На следующий день был опубликован список казненных людей. Я никогда в своей жизни не читал ничего столь же ужасного. Люди, схваченные ЧК, были совершенно невиновны и принадлежали к разным сословиям. Представьте себе аналогичную ситуацию в Лондоне. Список убитых включал бы всех видных политиков-оппозиционеров, торговых магнатов вроде Гордона Селфриджа и сэра Герберта Мориса, владельцев газет вроде лорда Бивербрука и лорда Ротермера, редакторов большинства ежедневных лондонских газет, театральных деятелей вроде Чарльза Б. Кокрана и Генри Эйнли, женщин вроде Эллен Уилкинсон и леди Астор, известных писателей и множества людей, занимавших более скромное положение в обществе.

Родственники этих несчастных жертв получили разрешение забрать и похоронить тела: большевики хотели, чтобы в Москве увидели реальные похороны pour encourager les autres[5]. Затем они опубликовали в Москве и Петрограде еще один список из семисот пятидесяти видных деятелей каждого города, которые были взяты в заложники, чтобы быть расстрелянными, если будет совершено покушение хоть на одного комиссара независимо от его исхода.

Высокий чин в ЧК определил принципы красного террора в двух фразах: «Бей быстро» и «Бей сильно»; он мог бы добавить и третий: «Бей тайно», так как аресты проводились по ночам, и семьи арестованных редко узнавали что-то о своих близких раньше, чем несчастные были либо осуждены, либо освобождены. Арест без надлежащего судебного разбирательства и расстрел были в порядке вещей. ЧК стала систематически проводить в Москве обыски и днем, и ночью. Облавы совершались по всему городу. Войска ЧК окружали целые кварталы и всех систематически проверяли. В ходе таких рейдов много людей было арестовано – некоторых хватали просто из-за фамилий или должностей; бывших офицеров, банкиров и торговцев забирали даже в том случае, если их документы были в полном порядке; других людей хватали по подозрению – и горе тому, у кого не было документов или удостоверения личности.

Днем в субботу 31 августа в нарушение всех международных правил ЧК совершила налет на посольство Великобритании в Петрограде, в ходе которого был убит коммандер Кроми. Остальные сотрудники британского посольства были брошены в тюрьму. 1 сентября господин Локкарт и сотрудники его миссии в Москве снова были арестованы, и большевистская пресса утверждала, что их всех казнят в случае смерти Ленина.

В то же утро большевистские газеты напечатали полный отчет о заговоре латышских стрелков, который совершенно ложно и по политическим мотивам был приписан ими господину Локкарту. В газетах его называли «заговором Локкарта», а Сиднея Джорджа Рейли, лейтенанта Королевских ВВС, – его главным шпионом и печатали вымышленные имена, под которыми работал Рейли, и его фотографию. Это было ужасное утро, так как Рейли был арестован в Петрограде, и я понимал, что потерял большого друга и отличного коллегу.

Я послал Вай к одной из девушек Рейли с устным сообщением о том, что я возглавлю его организацию. Я ожидал, что она будет отсутствовать меньше часа, но она не вернулась раньше семи часов вечера. А когда все же она появилась, то принесла мне самые неутешительные вести. Около одиннадцати часов утра она пришла в дом главной агентессы Рейли. Я по-прежнему не могу сейчас назвать ее имя и поэтому буду называть ее Е.Е. Как обычно, Вай несла с собой блузку, завернутую в бумагу, и позвонила в дверь квартиры Е.Е.

Дверь открылась, и Вай увидела нацеленный на нее револьвер сотрудника ЧК. «Заходи, – сказал он. – Кто тебе нужен?»

Вай до смерти испугалась. Она назвала имя Е.Е., но взяла себя в руки и добавила: «Я принесла ей блузку. Хозяйка дома? Не может ли она заплатить за нее?»