Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Тем временем Сашка, вместе с дружками, наслаждался моей беспомощностью. Прекрасно понимая, что я прекратил драться, поступившись мальчишеской гордостью. Примерно через месяц, я осознал несостоятельность, его угроз и затаил обиду. Правда вскоре, мы переехали в Малые Арбаты, а затем в посёлок Копьёво, где позабылось прошлое и началась другая, подростковая жизнь. Тем не менее, в конце 1950-х годов, мне пришлось ещё раз, столкнуться с повзрослевшим Новиковым, правда на футбольном поле.

Потому что Александр, стал нападающим игроком, в сборной команде Ширинского района, которая приехала в Копьёво на матч, чтобы сыграть против нашей команды, Орджоникидзевского района. Вспомнив давнее унижение, я вперился в него недобрым, волчьим взглядом. Тогда как он, заметив меня, как будто позабыв о давешних обидах, начал приветливо улыбаться.

В отличие от школы, дворовая культура ребят, позволяла весело, но зачастую похабно выражаться. Мне запомнилась пара пародий, на высказывания Русского полководца – Александра Васильевича Суворова. Первая пародия прямолинейна, а потому предельно ясна. ««Вперёд!» – сказал прелат. И тысячи штыков, на солнце заблистали. «Теперь стоять! Мы здесь поссым!» – намаявшись в пути, изрёк прославленный фельдмаршал… И тысячи «портов», на солнце засияли!»». Тогда как вторая, должна восприниматься, в непрерывном словосочетании слов… «Впереди нас рать, позади нас рать, по бокам нас рать… И битвою мать – Россия спасена!».

Причём подавляющее большинство, весёлых анекдотов и историй, рассказывалось матерно. Наверно из-за этого, мальчишки и девчонки, общались редко. Как правило, девочки играли между собой, сторонясь крикливых, вспыльчивых ребят. Притом, что в мальчишеской среде, культивировалось пренебрежительное отношение, к девчонкам. Впрочем, некоторые драчливые сверстницы, были вхожи наши компании. Чаще всего, девочки прыгали по клеткам, расчерченным на земле, играя в малопонятные классики.

Когда я, закончил обучение в четвёртом классе, Гурий Иванович отвёз меня к родителям, в Таштыпский район Хакассии. Так как их, на тот момент, уже перевели работать из Ермаковского, в посёлок Малые Арбаты. На новом месте, Николай Гурьевич начал работать директором леспромхоза. Мне запомнился засыпной дом, в который нас, временно поселили. Вместе с нами, помогая маме по хозяйству, начала жить литовка, Владислава Станиславовны Солтонене.

Весёлая тётя Слава, прожила с нами несколько лет. Невзирая на нелёгкие испытания, выпавшие на долю её семьи, она осталась открытой, добропорядочной женщиной. Говорила она по-русски бегло, но с сильным акцентом. Благодаря кипучей натуре, она нетолько справлялась с домашними заботами, но и приглядевшись ко мне, с братцем, занялась нашим воспитанием. По мере необходимости, выдавая по тылам. Правда, если мы не были виноваты, то она справедливо вступалась за нас, даже перед гневным отцом.

Наша полная, неунывающая домохозяйка, умела артистически передавать еврейский акцент, рассказывая шутки. Например, вот такую… Идут два еврея, как вдруг позади, прогремели выстрелы! В страхе, они упали на землю и лежат. Молчали долго. Потом тот, что испуганно упал первым, заговорил.

– Абрам, ты жив?

– Жив!

– Тогда вставай, я вже воняю…

Невзирая на лёгкий, добродушный характер, во взгляде тёти Славы, иногда читалась тревога. Так как все сидели… Её муж и старшая дочь Гелена. Благо, что младшая дочь Данута, жила у дальней родни, в Латвийской ССР. Несколько позднее, когда мы переехали в Копьёво, Николай Гурьевич принял деятельное участие, в судьбе Гелены. Добившись пересмотра в суде, её политизированного дела. Ведь девушка села, только из-за того, что её жених, ушёл к «Лесным братьям».

После освобождения из трудового лагеря, к нам приехал муж Владиславы Станиславовны, дядя Солтонене. Худой, хмурый мужчина, болезненно постаревший из-за многолетних лишений. Его справка об освобождении, была напечатана, на обратной стороне трофейной, вестовой карты. На которой Германские названия, были зачёркнуты красными росчерками, а затем вручную подписаны, на Великом Русском Языке.

После досрочного освобождения, к нам приехала Гелена, повидать истосковавшихся родителей. В те дни, Николай Гурьевич сдел памятную фотографию, воссоединившихся Солтонене, вместе с Розой Адамовной, сидящей справа. Как же трогательно, они были счастливы! Тем не менее Гелене, которую мы стали называть Хеленой, работы в Копьёво, нигде не нашлось… Государственные организации и учреждения, непреклонно отказывали молодой, дипломированной учительнице в трудоустройстве, из-за недавней судимости.

Вот почему, на свой страх и риск, будучи заведующей столовой, мама взяла Хелену посудомойкой. Правда вышестоящий руководитель, распологая сведениями о Солтонене, порекомендовал уволить Хелен. Роза Адамовна проигнорировала… Тогда задним числом, это сделали без её участия. Оставив девушку без зарплаты, за отработанный месяц. Тем не менее, мама ничего не сказала Хелен и выплатила ей зарплату, из своего оклада. Вскоре семейство Солтонене, узнало об этом и деньги вернули.