Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Поэтому задыхаясь и кашляя, я курил до позеленения! После чего шатаясь, спускался вниз… Боже мой, какая это была мука! Меня тошнило и рвало, но я хотел научиться, непринуждённо курить вместе с братом Леонидом и соседом Валентином… Мне до сих пор непонятно, ну почему страдая тогда, я не отказался от этого пагубного занятия?! Чёрт знает что…

В глазах взрослых, детские хитрости прозрачны, как родниковая вода, поэтому Гурий Иванович легко догадался, что я начал курить. Конечно, он меня очень любил! Поэтому никогда не рукоприкладствовал, однако строго предупредил: «Анатолий, поступай как хочешь… Только знай, если ты не прекратишь курить, я напишу Николаю!». Дело приняло нешуточный оборот… Мне было хорошо известно, что если отец узнает об этом, то беспощадно выпорет! Вот почему, я дал честное слово деду, что перестану курить и выполнил обещание.

Третьего декабря, мне исполнилось десять лет… Кроме того, началась возрастная перестройка моего организма. Поэтому в спорах с бабушкой, я стал дерзок и несговорчив. Требуя во время еды, вместо супов и борщей, исключительно свежей сметаны, перемешанной со смородиновым вареньем! Потому что видел, что наша корова доится хорошо и электрический сепаратор, крутится ежедневно.

Терпение бабушки Антониды иссякло и после нового года, к нам приехала мама, чтобы увезти меня в Копьёво, где начал работать отец. Не желая уезжать из Туима, я начал сопротивляться и попытался ударить мать, громко закричав: «Вы за один день, хотите из тигра, сделать человека!». Правда Роза Адамовна не растерялась и влепив мне затрещину, дополнительно прошлась по тылам, а Антонида Прокопьевна тяжело вздохнув, посетовала: «Вот оно как… Выходит внучек, ты у меня в тигра превратился…». В итоге, мне пришлось бесславно капитулировать и ехать в неизвестный Копьёво.

В подростковой напористости, неуёмной импульсивности и стремлении настоять, есть нечто наивное, неконтролируемое разумом, привнесённое из детства… Тем не менее, я уже начал понимать взаимную связь, предметных явлений. Конечно, не принимая в расчёт, такие отвлечённые понятия, как социально-политические явления или ценность денежных единиц.

Подростковый разум, формирует мозг. Который в период активного роста, гормонально и эмоционально перегружен, а потому ещё не готов, к логическому мышлению. Именно поэтому, об отроках, требующих к себе незаслуженного уважения, взрослые говорят: «Упрям, потому что полноцветной жизни не видит… Только белое или чёрное!». Или так: «В моём глазу соринку видит, а в своём бревна не замечает!».

В самоуверенном тщеславии, я походил на естествоиспытателя-учёного, который в семнадцатом веке, уверился в том, что картина мира определена и понятна. Только потом, последовала череда новых открытий, а преданные широкой огласке, работы Рентгена, Резенфорда, Максвелла и Планка, перевернули научный мир!

Копьёво, четырёхтысячный посёлок городского типа, распологался возле железной дороги, на берегу Чулымской протоки. В нём работало четыре предприятия. Леспромхоз, с нижним складом древисины. Железнодрожная станция со стареньким вокзалом, ещё царской постройки. Автотранспортное предприятие и Отдел Рабочего Снабжения, со своими складами, конторой и магазином.

Железная дорога, делила посёлок на две части. Его западная часть, условно называлась Трансконторой, а восточная Лесобазой. В тысяча девятьсот пятдесят втором году, возле Трансконторы, расстроился Белорусский район. В котором сперва, построили дома ссыльные немцы поволжья, затем калмыки, литовцы и белорусы. Которые в обязательном порядке, еженедельно отмечались в комендатуре.

Самым крупным предприятием посёлка, был Копьёвский леспромхоз. В котором под началом отца, небольшой коллектив конторы, руководил заготовкой леса, обеспечивал всем необходимым, имеющееся производство и оформлял отгрузку продукции. В леспромхозе был механический цех, кузница, электростанция и три шпалорезных цеха, а при нижнем складе, работали пилорамы. В нашем семейном альбоме, есть фотография конторы Копьёвского Лесного Промышленного Хозяйства, а также одного, из его многочисленных цехов.

Предприятие было крупное, поэтому вскоре, его перееименовали в Копьёвский Лесокомбинат. Причём на шпалозаводе, как и на пилорамах, работа велась в три смены. На железнодорожной станции, постоянно велась отгрузка шахтных стоек, бруса и горбыля, а в тупике нижнего склада, в полувагоны закладывали круглый лес.

Кругляк с делян, вырубленный вдоль побережий Белого и Чёрного Июса, сплавляли вниз по течению, до складской запани, которая улавливала брёвна, в районе железнодорожного тупика. Поэтому на реке Чулым, ежегодно сооружались направляющие боны и дамбы. Молевой лес из запани, поднимался на берег, двумя электромеханическими болиндерами-бревнотасками, массивные направляющие которых, поднимались из воды и заходили на территорию склада.