Воспоминания бывшего человека

— Дьявол мне показал одних подонков — они насиловали ребенка, и я их разорвал на части, а ребенка доставил в больницу. — Я внимательно посмотрел на Ленку. Будет смеяться? Или ужасаться? Или расспрашивать про Дьявола?

Она не стала ни расспрашивать, ни ужасаться, ни, тем более, смеяться. Ее огромные, темные глаза оставались серьезными, а лицо спокойным. Пригубив шампанское, она спросила:

— А ты уверен, что тебе показали правду?

— Уверен. Я звонил в больницу — девочка действительно есть, ее действительно изнасиловали. А ту дачу, где я оставил куски мяса, уже показывали в новостях. Это была не фикция.

— Но как ты перенесся…

— С помощью Сатаны, я думаю. По-моему, сила, которую мне дали Кураторы — недостаточна для таких фокусов. Хотя… — я задумался. Если я запросто мог мысленно швырнуть лом… Почему бы не перебросить себя самого?

— А Дьявол — он как выглядит? — с любопытством спросила Ленка — действительно, как прекрасный юноша?

— С чего ты взяла? Я вижу просто лицо… но… это такое, знаешь ли, лицо…

— Какое — в глазах Ленки загорелся мрачный огонь

— Необычное, — я помолчал, подбирая слова, — сила в сочетании с пороком, мудрость, неземное знание… Нет, не рассказать. Надо увидеть…

— А я увижу? — с надеждой спросила Ленка

— Вряд ли. — Я встал. — Уже поздно Ленусь… спокойной ночи.

И, стараясь не смотреть на удивленное, обиженное, разочарованное лицо Ленки, я поспешил в свою комнату.

Сон не шел. Врачи предупреждают, что кровать — не рабочий стол! Размышлять надо за столом, а в кровати — отдыхать, спать… ну, может, еще чего… Во всяком случае, размышлять в кровати — последнее дело! Тут важно, советуют опытные психотерапевты, выработать рефлекс — только голова коснулась подушки — мысли долой! Голова очищается и организм готовиться ко сну. И большая ошибка подумать хоть о чем-то, что может нарушить спокойный отдых. К сожалению, именно такую ошибку я и совершил.

Бесполезно проворочавшись часа два, я решил прибегнуть к радикальному средству. Но… черт возьми, я же решил жить монахом! А это самое радикальное средство — как раз некая противоположность монашескому образу жизни.

— Пошел вон, — сказала Ленка, когда я постучал в ее дверь.

— Лена, я… не могу заснуть…

— Ты меня обидел, и как человека, и как женщину, я не хочу тебя видеть! — и она… распахнула дверь.

— Она уже смыла «боевую раскраску» и из роковой дамы, превратилась в домашнюю хозяйку, у которой на плите вариться обед, а в ванной в это время идет стирка.

На мою попытку заключить ее в объятия — выставила локти. Но, упорство, как известно, лучший помощник в достижении цели и скоро слабое сопротивление Ленки было сломлено, она капитулировала и, расслабившись, припала к моей груди.

— Ну, наконец-то… — и она впилась красными губами вампиреллы в мои бледные губы. Пахло от нее, как и в прежние времена, непонятными, странными, привораживающими духами. Или, все же, это был запах сладкого Ленкиного тела?

От Наташки пришла телеграмма: «С детьми порядок. Долго задерживаться не буду. Сильно не трахайтесь».

— Не понимаю, — ворчал я, вертя в руках телеграмму, — почему не писать на «мыло», через интернет? Почему не позвонить? Почему телеграмма?

— Ничего ты не понимаешь, дурачок, — ласково сказала Ленка, — телеграмма, это сила! От нее не отмахнешься. Это тебе не по телефону поболтать! Тут ты в руках держишь серьезный и весомый предмет!

— Ничего не пойму… она хотела, чтобы мы эту телеграмму на стенку повесили, что ли?

Ленка долго, с сожалением смотрела на мою невыспавшуюся физиономию. Нам удалось поспать в общей сложности часа полтора…

— Смотри, лучше сюда — Ленка медленно раздвинула ноги, — на твое шикарное кресло натекла твоя же сперма, которая вытекает из моей…

— Лена! — строго сказал я — перестань, а то я опять… Кстати, а как же телеграмма?! Не действует?

И в этот момент опять произошло смещение пространства, колыхание предметов и теперь уже сразу — картинка…

Двое парней ворвались в квартиру к старушке. Наркоманы. Я отчего-то знаю, что они законченные наркоманы. Да, собственно, кто еще станет грабить старушку, у которой кроме скопленных за несколько лет «гробовых» ничего нет?

— … не бейте, у меня нет ничего, — уловил я конец фразы и теперь уже сознательно и спокойно шагнул в «кадр»…

— Ой, Нико… у тебя опять рубашка в крови! Когда ты…

— Как долго меня не было? — я снимал окровавленную одежду.

— Да ты всегда был тут… несколько мгновений… воздух, как-то замерцал — и ты уже весь в крови…

— Интересно, он — что? Прессует время? — я направился в ванную комнату.

— А, может, это ты? — спросила Ленка, не давая мне закрыть дверь.

— Что — я?

— Прессуешь время!

— А черт его знает, — я тщательно намылился, — может и я.