Воспоминания бывшего человека

— Мужики… а что если я вас угощу обедом, с хорошей выпивкой? Скучно мне одному…

Реакция была не совсем та, что я мог предположить. Парни разом подняли головы, и в глазах их отразился ужас. Они молча повскакивали с мест и, толкая друг друга, ринулись к выходу. Интересно, за пиво они заплатили?

Вернувшись за свой столик, я почувствовал смятение. Ленка, потом Светлана, теперь, вот эти… Я вспомнил, как повариха, явно из последних сил превозмогая страх, просила у меня расчет. Она заикалась, умолкала на полуслове. Это она-то — неуемная болтушка, изо рта которой, слова вылетали, как пули из автомата «УЗИ». И когда я протянул ей пачку зеленых банкнот, она, даже не поблагодарив, помчалась к выходу. Что-то не то. Я думал — с ними, но теперь вижу — со мной. Я изменился. Я теперь внушаю людям ужас. Да где ж там официант?!

Я опять поднялся, и устало побрел в служебное помещение, где, по моим расчетам, прятались официанты. Послышался топот убегающих работников ресторана. Я прошел по всем подсобным помещениям, включая кухню — никого.

Вернувшись, я оглядел пустой зал. Сбежали все. Пустые столики, опрокинутые стулья. Любопытно. Кем же я им кажусь? Монстром, вампиром, гигантским пауком?

Но пообедать-то я должен?! Раз они не хотят меня обслужить…

Такой трапезы у меня еще не было! Со злостью поглощая шашлыки и антрекоты, запивая винами и коньяками, заедая все это салатами, я распевал тюремные песни, со смаком бил посуду и разбрасывал по залу пустые бутылки.

Когда приехала полиция, я, откинувшись на стуле и отдуваясь, ковырял в зубах. Не сказать, что я был в стельку пьян — внутреннее напряжение не позволяло алкоголю подействовать в полную силу. Одна мысль постоянно крутилась в голове — почему? Почему я стал невыносим для других? И Ленка… когда мы на расстоянии играли в виртуальный секс, она возбудилась, как обычно. Но стоило подойти ближе… А Светлана уже и на расстоянии не могла меня выносить… А в ресторане, вообще все сбежали, едва заслышав мои шаги… Хотя, нет, парни, сбежали не сразу, а вот, другие…

Три человека в форме — лейтенант и два сержанта — медленно приближались к моему заваленному объедками столику.

Что же, мне… теперь — так и жить? Так и жить — одному, наблюдая вокруг себя ужас и повальное бегство? Я громко икнул. Вот бы таких солдат… побольше… то-то неприятель бы… побежал…

— …документы, — услышал я краем уха.

Но как… такую армию создать? Как… в ней служить? Кому? Если все будут пугать друг друга… Я поднял, наконец, мутный взор.

Доблестные работники правоохранительных органов застряли в дверях. Ну, не смогли они все трое одновременно протиснуться в дверь!

Да… армия… а пошли они все от меня! Пусть бегут! Я, изрядно шатаясь — все-таки спиртное, в конце концов, подействовало — на пружинящих ногах пошел к выходу. Машины с мигалками заполонили всю улицу.

Кто-то что-то кричит в мегафон… Вот идиоты! Потом мегафон замолкает, и раздаются редкие выстрелы. Стреляют со страха? А, может, стреляются? Жаль, если так… дураков всегда жаль… Вот, может… хорошие люди… но дураки…

Вокруг меня сыпалась штукатурка. Откуда? А, ну да, ну да, я же иду вдоль стенки… Надо так и шагать вдоль стенки, иначе свалишься… А стреляют, значит, в меня? Одно слово — ду…ра…ки.

Домой я пришел на автопилоте. Долго тупо смотрел в зеркало на свою пьяную рожу. Как же теперь жить?

А жить приходилось. Продукты мне доставляли на дом. Я со второго этажа давал указание оставить коробки на крыльце, а деньги взять в почтовом ящике. И сдачи не надо.

Единственным развлечением теперь били «вызовы». Мне показывалась картинка преступления, в момент я оказывался там и страшно карал преступника. Вопреки моему прогнозу преступления, на которые меня «вызывали» не становились мельче. Все те же изнасилования малолетних, нанесение смертельных побоев детям, невероятные по жестокости убийства. И за все это я карал едва ли не более жестоко: отрывал конечности, разрывал на куски, размазывал — в буквальном смысле — по стенке. Постепенно, по мере приобретения опыта, я перестал нуждаться в подсказках Дьявола. Некоторое время он еще показывал мне какие-то намеки на картинку, но вскоре, сосредоточившись, я и сам мог почувствовать, где требовалась моя помощь. Радиус действия моей силы все увеличивался. Нечеловеческие, сатанинские возможности — тоже. Я делал скользящий шаг в сторону и оказывался на месте очередного гнусного преступления. Не желая больше слышать о себе в новостях, я научился заметать следы — и свои, и чужие. Окровавленные останки преступников исчезали неизвестно в каких измерениях, жертва, если удавалось ее спасти, переносилась в другое место с частично очищенной памятью. Вчерашний день в памяти оставался, сегодняшний — стирался начисто. Очищать память оказалось вовсе не сложно — стоило сосредоточиться и представить процесс исчезновения жидкости из мензурки, или быстрого таяния снеговика на солнце, рассеивания тумана на ветру…