Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

20-го газет нет, слухов масса. Получил содержание за январь — 684 руб., слава Богу.

22-го мороз –27°, с ветром — лицо обжигает. У нас в домишке холод, чугунку топим непрерывно целый день. Зине нездоровится. Зина получила письмо из Имана от своих.

24-го взял в штаб свой послужной список для снятия копии. Вечером положительно опасно выходить из дому. Убит военный доктор у нас в конце Перевозной улицы к Иртышу.

26-го получил Пенсионную книжку за № 1190, по расчету в год:

Государственного казначейства 1328 руб. 37 коп.

По ордену Святого Георгия 150 руб.

Александровского комитета 360 руб.

Военной прибавки 450 руб.

Итого 2288 руб. 37 коп.

27-го получил пенсию за январь — 100 руб., и порционные за январь — 248 руб. Внес на погашение документа — 200 руб.

29-го проснулся от холода в 2 часа ночи и затопил чугунку. Вечером схватился с нянькой — отвратительной мегерой революции, продукт русского народа, так бы и вбил осиновый кол в глотку…

30-го надели на шейку Олюше крестик с цепочкой. Купили заячьих шкурок для теплого одеяла Олюшке. Готовимся в дорогу на Дальний Восток — он стал роднее. В России все потеряно, попрано и расхищено.

1 февраля были за всенощной в Казачьей церкви. Перед «Хвалите имя Господне» священник вышел на амвон и объявил декрет большевицкого правительства об отделении церкви от государства и о конфискации церковного имущества… Послышались вздохи, плач, истерика, и вся церковь застонала… я сам не выдержал и заплакал… настало последнее время гибели Православной Руси. Добились жиды… Интересно, как будет реагировать народ, настоящее крестьянство.

2-го не мог спать — из головы не выходила вчерашняя сцена в церкви. Ездили на станцию для отправки: до Владивостока билет 2 класса — 303 руб., пуд багажа — 39 руб. 50 коп., значит, проезд вскочит около 1000 руб.

4-го, сегодня, состоялся общий крестный ход всех градских церквей как протест против декрета. На лицах у всех озлобление, только искра — и восстание готово.

5-го получил дополнительные прогонные, не полученные в Юрьеве, — 318 руб. 10 коп. На восток раз в неделю проходит «скорый» поезд, вот его надо ловить. По слухам, в Екатеринбурге был бой, это и задержало поезд.

6 февраля, 5 часов утра. Во всех церквах набат — партии большевиков напали на церкви для грабежа. Стрельба, крики, слышно, люди бегут. Зарево пожара. С 5 до 9 часов шла перестрелка, и от 9 до 3 часов дня. Обстреливали собор и церкви, народ защищал их. Собор обстреливали «голотяпы» под командой еврея… Убито и ранено около 50 человек, архиепископ Селивестр арестован и ранен камнем в голову. Боже, предали фронт и союзников, продали родину и веру. Настал конец.

11-го проснулся в 4 часа утра, затопил чугунку и начал укладывать свои сундуки, к 7 часам окончил. Сегодня продали всякой хозяйственной мелочи на 70 руб. О «скором» поезде ни слуху ни духу.

13-го проснулся в 3 часа ночи — не спится. Холодно, затопил чугунку — дымит… ну и доля же. В 8 часов утра поехал на станцию узнать о поезде — поезд прибывает в 10 часов утра и через два часа уходит дальше на восток. По телефону сообщил Зине, чтобы сбиралась, и я сию минуту еду домой. Закипела работа. Два сундука оставили у хозяина И. М. Леонтьева, багаж отправили с Елизаровым на станцию и сами в 10 часов поехали на вокзал. Дорогой к вокзалу (около двух верст) Олька разоралась, пришлось слезать, зашли в какую-то избушку и перепеленали, поехали дальше. На вокзале, при виде людей, Олька опять задала концерт. «Скорый» поезд подошел, и оказалось свободным только одно место в первом классе в купе генерала Михаила Емельяновича Афанасьева, едущего в Харбин. Для Зины пришлось взять билет 1-го класса, а себе взял 2-го класса, но поместился с Зиной. Денщик Елизаров уезжал в Москву, а ординарец Зорин — с нами до станции Суслово, где он должен был слезть и ехать 12 верст до своей деревни. Багаж сдали, сами сели, простились с Елизаровым и в 3 часа дня двинулись со станции Омск на восток. Мы облегченно вздохнули… Купе двуспальное: на верхнем диване разместился генерал Афанасьев, на нижнем — Зина с Ольгой и я. Ночью я голову клал в ноги Зины, а ноги на чемодан, изображая из себя мост. Вечером были на станции Татарской.

14 февраля утром были на ст. Тебеская, вечером — ст. Чулым. Едем тихо, впереди идет воинский эшелон, и наш поезд не пускает вперед себя — своеволие и озорство. В коридор набилась масса солдат, ругаются и курят. На станциях много продовольствия: поросята, молоко, масло и даже сыр. Олька орет благим матом. Генерал Афанасьев терпеливо переносит.

15-го утром — ст. Болотное, вечером — ст. Боготол. Зорин слез на ст. Суслово. Со ст. Тайга наш поезд был выпущен ранее воинского, а потому пошел быстрее. В поезде едут солдаты 3-й Сибирской стрелковой дивизии и 3-й Сибирской артиллерийской бригады, знают меня и очень обрадовались, что я цел.