Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

8-го, в ночь на 9-е, сел на поезд и поехал во Владивосток. В 6 часов вечера 9-го приехал в Никольск-Уссурийский, где пересел на поезд, идущий из Харбина с целью прибыть во Владивосток пораньше. При пересадке в вагон 1-го класса вагоновожатым оказался мой бывший денщик Нечайка, которого я выгнал от себя за продажу солонины, теперь он имеет во Владивостоке домик и 12 тысяч деньжонок… заработал контрабандой опия. В 11 часов ночи приехал во Владивосток и остановился в «Золотом Роге». Управляющий гостиницы Андриан Аверьянович Калугин — старый знакомый, успокоил меня.

10-го, суббота. После всех дел вечером был за всенощной в церкви 11-го полка на Эгершельде. В церкви на левой стороне увидел образ 8-й роты Святого Николая Чудотворца, преподнесенный мною в 1909 году роте за Георгиевский крест. Старое наше знамя тоже стоит в церк ви около образа Георгия Победоносца. Сколько воспоминаний…

11 марта, воскресенье. За обедней был в Соборе и поставил свечу Спасителю в левом приделе, перед которым Зина-барышня часто молилась. Встретил генерала Транковского, бывшего нашего командира 1-й бригады.

С 12-го по 16-е прошло в хлопотах о деньгах. Бобры продал за 600 руб., а за провиант получил 225 руб. и, кроме того, получил квартирные, следуемые Зине. Всего заполучил денег во Владивостоке около 2000 руб. — хорошо. Увиделся со многими знакомыми: Дмитрий Иванович Пригоровский — поручик 11-го полка в Японскую войну, Авива Аврамович Манто — феодосийский купец, много порассказал про феодосийцев, Кесарь Александрович Попов — коммерсант, старый знакомый.

16-го накупил конфет, мандаринов, яблок, Олюшке — туфельки, игрушку, одеколону и зубного эликсиру, и отправился в Иман. Ехать было просторно и хорошо.

17-го приехал в Иман в 8 часов утра. Все благополучно. В первый раз в Имане зажег лампадочку перед своими образами. Продал свои черные часы с 6 циферблатами за 150 руб.

21-го, сегодня, Олюшка в первый раз встала сама на ножки в кроватке. Водки нет — купили по разрешению спирту, разбавляем и выпиваем мало, мало.

24-го я — ночная нянька. Олюшка часто марается, а я ее обхаживай… Олюшка сегодня старалась сказать: «мам-м-м…», как интересно следить за развитием ребенка! Мое расписание дня: просыпаюсь в 4–5 часов утра, обтираю Ольку, ношу дрова, выношу ночной горшок, хожу по учреждениям, покупаю провизию — и так изо дня в день…

28-го Олюшка ясно сказала «мама». Слухи идут один другого сногсшибательнее. Ко мне здесь большевики относятся хорошо — они видят, что я в политику не лезу и живу спокойно. Ох, как мне все надоело, дайте покой…

30-го требуют освободить квартиру, а квартир в Имане нет. На душе ад кромешный. Ночью не спится, одна дума горше другой лезет в голову. Господи, помоги.

2 апреля Олюшка свободно становится на ножки в кроватке. В переселенческой лавке неожиданно купил 15 фунтов сахару по 1 руб. 42 коп. за фунт — значит, наш бумажный рубль равен приблизительно 14 золотым копейкам, сиречь упал в десять раз.

3-го у нас в семье ругань и пиление мужей за обстановку жизни… Зина всплакнула. К вечеру мир и тишина. Вечером рассматривал группы фотографий офицеров: 137-го пехотного Нежинского полка, 52-го пехотного Виленского полка, 11-го Сибирского стрелкового и 10-го Сибирского стрелкового полка, много вспомянулось, — вся служба прошла как на экране.

6-го в Харбине — новое правительство. Без помощи союзников деньгами и войсками ничего не выйдет — Советы сильны реальной силой и деньгами, которых в России еще много, много. Здесь Михайло Николаевич Козлянников[215] — бывший офицер в Мукдене в 1901 году.

10-го во время революции все люди распоясываются и становятся тем, чем они на самом деле есть — даже в семье это видно. Все нервно-расстроены, все спорят, все потеряли душевное равновесие. Я не узнаю Зину…

12-го был в Совете насчет квартиры. Мне сказали, что будут просить [у] меня указаний по решению военных вопросов. Купил меду по 1 руб. 50 коп. за фунт.

14-го Вербная суббота. Купил деревянного масла по 2 руб. за фунт. В церкви, во время раздачи вербы, поднялся крик, особенно безобразничали мальчишки. Бывают ли такие безобразия в кирхе, в костеле или синагоге — нет, только у нас, православных…

17-го ходили с К[онстантином] Ю[льевичем] смотреть квартиру в доме Родина, где была школа. Квартира маленькая, но сухая, цена — 50 руб. в месяц, то есть на золото — 5 руб.

18-го привили оспу Олюшке. Оспу прививал казачий врач Дьячков.

19-го Великий четверг. За 12-ю Евангелиями народу много, но мало благочинья: разговоры, смех и толкотня…

20 апреля красили яйца. Сходили с К[онстанти ном] Ю[ль евичем] в церковь приложиться к Плащанице. На душе тяжело и грустно. Из России идут-ползут нелепые вести: Алексей — монарх, Михаил — регент.

21-го Великая суббота. Все объявили, что к заутрене не пойдут и разговляться не будут… мне стало невыносимо горько и обидно — в иллюзионе и за картами сидят за полночь, а встретить Святой праздник не хотят. Я понял все.