Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

19-го, левый участок занял 3-й батальон у д. Блендов — весь день шел жестокий бой. В 2 часа ночи получено донесение, что на правом нашем фланге, вследствие отхода одной части Кавказского корпуса, образовался прорыв — начальник дивизии приказал мне произвести разведку конно-разведывательной командой. Я лично повел команду на рысях по дороге к д. Кранков, и вдруг впереди и с боков команды рвутся три шрапнели, всю команду я направил влево, и только у фельдфебеля пулей пробило папаху. Прорыв заполнил 2-м батальоном, а знамя со взводом отвел назад к штабу полка. Немцы повели ночную атаку, но были отбиты.

20, 21, 22, 23 и 24 ноября, шел непрерывный бой. В полку осталось налицо штаб-офицеров 3, обер-офицеров — 20, нижних чинов — 1197 из 4500 человек… В строю осталось целых офицеров только 17 человек… Я потерял голову, ум мутился. Кругом были шпионы: колонисты и жиды. Двух шпионов, пойманных при сигнализации, я приказал сию же минуту поднять на штыки… Немецкая артиллерия, благодаря шпионской сигнализации, стреляла как на полигоне. Шпионская сигнализация была самая разнообразная: поворот ветряной мельницы, пук соломы на дереве, особый черный дым из трубы, яркий мешок за плечами колониста и т. д. — для новичков было это неуловимо. Сигналировали днем из чердачных окон флагами, а ночью вспышками электрического фонарика с чердака, отступя от окна несколько шагов, вследствие чего снаружи трудно видеть сигналы. Со шпионами расправлялись немилосердно — на штыки или пуля. В ночь с 28 на 29 ноября командир бригады генерал князь Крапоткин ведет лично в ночную атаку два батальона 9-го полка и, будучи плохо ориентирован, ведет не прямо на позицию немцев, а параллельно боевой линии немцев, и те, открыв во фланг пулеметный огонь, скосили добрую половину наших, ранив самого князя в ногу… «Вы несете Георгиевского кавалера», — говорил князь носильщикам, но бедному князю так и не пришлось быть Георгиевским кавалером. Много было потуг, именно потуг прослыть героем, и часто лгали или клали людей без всякой пользы для дела. Я всегда был против лжи и бесцельного убоя людей, чем и имел врагов-начальников, приехавших с генерал-губернатором за «боевыми» отличиями… Вроде нашего начальника дивизии генерала Фольбаума. За три войны из меня выработался «осторожный» командир-начальник: я всегда лично сделаю разведку и уже лично наблюдаю за исполнением. Где меня не слушало высшее начальство, там всегда была неудача. Кроме знания, надо иметь нюх охотничьей собаки… война — та же охота.

Начальство позволяло себе «капризы» вроде дневной атаки 22 ноября сводным батальоном 10-го полка под командой капитана Василия Дмитриевича Волина, по чистому полю д. Бледново от д. Вице. Как теперь смотрю, солдаты, взяв винтовки на плечо, склонив головы, идут широким шагом, а над ними десятки облачков рвущихся шрапнелей, и сам капитан В. Д. Волин, верхом на своем Спиртоносе, едет шагом в середине цепей, помахивая нагайкой… У меня выступили слезы. Немного вернулось с боя — 10-й полк доконали «фольбаумы»… В этом бою погиб, пал смертью храбрых командир нестроевой роты штабс-капитан Николай Иванович Петровский, самовольно ушедший из обоза 1-го разряда в полк, якобы для осмотра патронных двуколок и попавший в бой; очевидцы сказывали, что ему хотелось взять пулемет на околице д. Блендово, и был от него в 100 шагах, вот какие были офицеры…

27-го к вечеру к нам в полк явился с подарками член Государственной думы и гласный[162] г. Петрограда, Николай Петрович Зеленко (Петроград, Николаевская, 22), непременно ему хотелось подарки раздать лично в окопах; как я его ни отговаривал, не мог отговорить — ушел. Прошло часа два, стемнело, вдруг немцы открыли адский артиллерийский огонь по нашей позиции, снаряды падали около штаба полка и при темноте еще более зловеще рвались. Вижу, господина Зеленко ведут под руки бледного, трясущегося… Мне пришлось ему дать желудочных капель, и он ускакал в тыл.

Немцы повели ожесточенные атаки на кавказский корпус, который был правее нас — Грузинский гренадерский полк[163] от д. Осек отошел на д. Рушицу, и нашей дивизии пришлось правым флангом взять линию Вице — Езиорки — Шварцен, имея резервы в Емельянове. Немцы атаковали тремя корпусами.

30-го остатки 10-го полка приказано собрать в д. Емельянове и быть резервом.

1 декабря, собрав остатки полка, сделал расчет полка на 8 рот (вместо 16) по 120 человек в роте, т. е. состав полка равнялся 960 человекам при 10 офицерах.

2-го идет ожесточенный бой по линии Езиорка — Концержев — Вице — Бочки — Сверженка. Весь день полк строил окопы впереди д. Емельяново. В 6 часов вечера граната ударила в наш сарай, вторая ударила во двор, после чего над деревней начали рваться шрапнели — пришлось очистить Емельяново и перейти в д. Каролина.