Воспоминания генерала Российской армии, 1861–1919

7-го осмотрел позицию от 109-й высоты до д. Черняево. Противник от нас в трех верстах и жжет деревни, прибежала женщина с криками: «Мати Божья, хаты нема»…

8-го получился «Инвалид» № 146[180]: я награжден орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами.

Позицию укрепляем. Получили из Люблина проволоки колючей 300 пудов, мешков 1000 штук, лопат больших 200 шт., топоров больших 10 штук, скоб 2 бочонка. Получил от Зины письмо № 42, вот как идет переписка.

9-го начальство всеми мерами старается шельмовать 10-й полк в приказах по дивизии, но пока отсидимся… увидим, кто «останется в строю до последнего».

10-го, в 6 часов утра, полк ушел в армейский резерв в д. Цминово, а штаб полка встал в имении Доминик: старинный одноэтажный каменный дом в чудном парке, деревья подобраны по своей листве, и группы деревьев художественно красивы, так есть группа «грибов» из подстриженных елок, в углу парка есть Голгофа с огромным крестом. При имении громадный скотный двор. Полк простоял в армейском резерве по 16 июля включительно. В имении Доминик провел [время] хорошо и отдохнул: спал спокойно, гулял по чудному парку, ели отлично и в свое время, вообще — полный отдых.

17-го, в 1 ч 30 мин ночи, получил приказание в 4 часа утра выступить на позицию на север у д. Вульки, занять ее и быть наготове. В 9 часов утра полк занял позицию и был готов для действий, но прождали целый день, и только в 8 часов вечера наши батареи открыли огонь по показавшемуся противнику. Штаб полка в д. Длуге, на большой дороге у Люблино, который горит и слышны взрывы. 18, 19, 20-го идет ожесточенный артиллерийский бой. Снаряды ложатся по большой дороге, достигая и нашей халупы. В подвале господского дома Якубовиц-Муравле арестована подозрительная женщина Марианна — или сумасшедшая, или шпионка, отправил сию же минуту в штаб дивизии.

20-го, в 11 часов ночи, начали отход на север. Кругом зарево пожаров — картина жуткая. Кавалерия жжет копны пшеницы в полях, вчуже жаль добра.

21-го утром полк очутился каким-то образом в арьергарде, заняв позицию южнее с. Кияны-двор, и только в 8 часов утра получено приказание: «Перейти реку Вепрж, с проходом моста частей полка и казачьих тыловых разъездов, зажечь водяную мельницу и взорвать мост». К 9 часам утра мною все было исполнено. Село Кияны-двор кем-то было подожжено, пламя забушевало, и послышался рев коровы…

Австрийцы вечером два раза атаковали 1-й батальон, но были отбиты, и было взято их в плен 124 человек. Отличился капитан А. Н. Соколов. В 8 часов вечера начался отход на позицию у д. Роскопачево и фольварка Вульпе-Завишидска.

22-го — жестокий артиллерийский бой. Деревня и фольварк горят — плач жителей, рев скотины… ночью отошли.

23-го — позиция у д. Бржестовка. С 2 часов начался жестокий обстрел, окопы были буквально засыпаны снарядами. Штаб полка помещался в самой деревне, т. е. в полуверсте от окопов. По деревне стреляли из полевых гаубиц, и загорелись дома, так что пришлось временно отойти в д. Кусаву. За день убыло убитых 31, раненых 125. Вечером штаб полка перешел опять в д. Бржестовка.

24-го с утра начался жестокий огонь артиллерийский и стрелковый, вследствие сухости и особенности почвы от ударов снарядов подымаются огромные облака пыли, так что по временам позиций не видно. Подпоручик Логвененко из передового окопа корректировал стрельбу наших батарей, следствием чего на глазах всех была гибель австрийской гаубичной батареи. Убыль полка: ранен прапорщик Климов. Контужены капитан Глебов и подпоручик Лебедев. Стрелков убито 32, ранено 89, контужено 26. Подпоручика Логвененко представил к Георгиевскому оружию.