Воспоминания и мысли

Голос в пустыне [5]

Голос в пустыне!

Этот голос, голос женщины, а пустыня – толпа людей, «огромная пустыня людская».

Были люди, которые приостановились на миг, услышав голос. Но ушли они, считая, что не подходит женщине вмешиваться в вопросы общественной нравственности; разве мало для этого докторов, физиологов, гигиенистов, агентов «полиции нравов»?

Нашлись люди, которые внимательно прислушались к одинокому призыву. Но, вернувшись к своим делам, сказали себе: надо быть поосторожнее и слушаться разума, не следует поддаваться словам, говорящим только сердцу. Легко, конечно, женщине увлечь слушателей, обращаясь к их чувству. Предмет, о котором говорит эта женщина, должен быть обсужден со всех сторон.

Да он и будет обсужден со всех сторон. Но ведь чувство представляет из себя силу, если служит правде. Уважаемые критики, вы, которые предоставляете все права только разуму, прислушивайтесь все же иногда к движениям вашей души и не идите против совести.

С давних пор на проституцию смотрят исключительно с материальной точки зрения; считают ее явлением серьезным только ввиду плохих последствий для здоровья. По общему мнению, об этом вопросе могут говорить только люди, считающиеся специалистами в этой области. Им мы обязаны, конечно, массой статистических сведений, целой научной и административной литературой. Но все это далеко не исчерпывает предмета. Между тем общество не справляется с заключениями, к которым приводят подобного рода работы, оно принимает то, что ему дают, и относится в сущности совершенно безучастно к переменам.

Хорошо показать обществу, особенно ввиду его апатии, другие стороны проституции.

Нынешнее поколение забыло как будто, что наш век был уж не раз свидетелем борьбы против различных бичей общества. Достаточно вспомнить борьбу за уничтожение невольничества негров. То, что занимает нас теперь, этот ужасный бич имеет много аналогичного с невольничеством, так как проституция есть тоже невольничество и также держится торгом человеческих существ.

Итак, вопрос этот является великим гуманным вопросом, имеющим значение для обоих полов. Поэтому он не может не затрагивать нашего чувства. Он должен проникать в душу, должен возбуждать желание действовать.

Руководствуясь чувством, я произнесу всего два слова. От имени всех женщин говорю: «Мы восстаем!»

Правда, это не есть научный язык, не статистическая формула и не гигиенический вывод, а просто взрыв негодования, возмущения, это – чувство оскорбления. В течение веков сдерживалось оно грубой силой, томилось под гнетом узаконенного порока. И вот наконец вырвался протест женщины, крик ужаса, громко раздается взывание к справедливости, к Закону Божескому, который заменил бы нечистые, несправедливые законы людей и их грубые, жестокие постановления.

Найдутся, без сомнения, противники нашей манифестации. О, она далека от совершенства, но удовлетворяет нашим целям. Барабанный бой тоже несовершенен, но он нужен, он призывает к битве, нужно только, чтобы он был громок и пронзителен и тем привлек бы бойцов на место действия. Бойцы придут, сражение разгорится по всей линии, вот скоро понадобится тяжелая артиллерия и лучшие отряды, чтобы разрушить сооружения неприятеля, оттеснить его, заставить отступить. Надо отрезать ему путь к укреплениям, за которыми он мог бы укрыться.

Как бы ни была тяжела задача, ей не поколебать нашей веры. Наше дело – дело правое, успех его обеспечен. Теперь, в самом начале предприятия, мы уже приветствуем его результат. Не скоро, конечно, дождемся мы результатов, да, быть может, совсем не дождемся, но дети наши уж будут пользоваться плодами наших трудов и стараний.

Итак, эти два слова – только призыв. Но когда раб потерял терпение и пытается разорвать свои цепи, то час освобождения близок. Недоставало сигнала. Угнетенным и униженным женщинам нужен был призывный голос женщины. Она-то и возвещает освобождение и спасение. Она берет на себя тяжелую миссию, она сопоставляет значение этой миссии с неисчислимыми страданиями, свидетельницей которых она была, а также с глубокой тоской, беспокойством и бесчисленными опасениями, которые она сама испытала за время своей продолжительной подготовки.

Теперь настало время действовать. То, что она поняла и слышала в часы одиноких размышлений, она заявляет громко, во всеуслышание. Что она сама получила, то и отдает полностью. Она услышала призыв и теперь сама призывает всех. Да услышат голос ее, да распространится он как можно дальше, по всем направлениям. Пусть найдет путь к семейному очагу, пусть проникнет в мастерские, в рабочие кабинеты, в народные собрания, в залы судов и советов, в деревни, села, города, в сердца народов всей земли.

До зари

…Медленно тянулось время посевов. Холодно было. Много слез пролилось в свежие борозды.

Но вот в холодный предрассветный час тысячи взоров обращены к востоку. Они хотят пронизать тьму. Тысячи голосов слились в один вопрошающий возглас: «Часовой, скоро ли ночь пройдет?»

И ответ не замедлит: «Ночь близится к концу, уже светает, скоро настанет день»[6].