Воспоминания и мысли

Когда у древних евреев испорченность или пренебрежение к принципам доводили народ до критического положения, тотчас раздавались крики: «Обратитесь к Закону, к Заповедям». И тогда искреннее обращение к закону Моисея, закону, представляющемуся иногда слишком суровым, открывало им, что все предписания пророка были в сущности проникнуты глубокой нежностью, его законы, не изменяя ничего в учреждениях человеческих, ставили во главе их принцип, казавшийся слабым и незаметным, но он то и послужил началом эмансипации, преобразовавшей с течением времени эти учреждения при помощи самостоятельной внутренней работы народа над самим собой. Общественные несправедливости, производившиеся впоследствии под защитой якобы «Моисеева закона», не были плодом этого законодательства.

Разве сам Христос не говорил евреям: «Вы презрели закон Моисея, чтобы сохранить свои обычаи и предания».

Нечто подобное произошло в христианстве. Видя смешение понятий, существующее среди христианских писателей и среди материалистов относительно некоторых социальных принципов, я обращаюсь ко Христу, а не к церкви, не к догматам и традициям, даже не к тому апостолу, который о социальных вопросах сказал: «Я вам даю совет, а не приказание». Есть Некто, Кто выше апостола Павла, и настало время вспомнить о нем.

Итак, я обращаюсь ко Христу как к единственному источнику существенных и вечных истин: разум говорит нам, что мы должны применять эти истины сообразно времени, сообразно преобразованию и постепенному развитию человеческого общества.

Во все времена, особенно в мрачный период, предшествовавший Реформации, были люди в меньшинстве, конечно, вся жизнь которых была протестом против капризного и изменчивого учения церкви относительно женщины. В эпоху Лютера и пуритан это верующее меньшинство протестовало также против узости толкования Св. Писания в этом вопросе. Что должны мы назвать церковью? Это собрание верующих мужчин и женщин, которые во все века сохраняли учение Христа во всей его неприкосновенности, находя разъяснение своих сомнений в любви к истине и к своим братьям. Все эти верующие люди проповедовали равенство мужчины и женщины, равенство всех человеческих рас. Равенство, объявленное Христом, имеет широкие и глубокие основания. Пока этот принцип равенства не будет принят христианством, не будет признан законом и религией, – до тех пор будут продолжаться несправедливость, несчастье и нужда.

У негров в Соединенных Штатах до их освобождения ум и способность до такой степени обострились под гнетом невольничества, что даже наименее просвещенные из них самостоятельно выработали принципы свободы, чего так боятся те, которые обладают всеми привилегиями. Согнувшись во время тяжелой работы на сахарных плантациях, они жадно читали Св. Писание и искали в нем осуждение невольничества. И доказательства, найденные этими бедными неграми, были так ясны и показались настоль опасными их хозяевам, что эти последние из предосторожности запретили всем своим невольникам чтение Библии.

Нужно ли говорить о том, что не Моисей и не апостол Павел открыли им глаза на то, что свобода и равенство представляют для человечества Божественный закон; нет, они поняли это из слов самого Христа. Они углублялись в Его Божественное учение. Точно так же, обращая взор на Христа, взор, обостренный состраданием и внимательным изучением положения вещей, ясно противоречащих божественному идеалу справедливости, молчаливое меньшинство женщин во все времена, но особенно в последние годы пришло к выводам, которые раньше считались бы опасными и революционными.

Французский экономист Бастия, человек мягкого характера, но несколько мрачно настроенный, следующим образом говорит о принципе, царящем в настоящее время в обществе и противоречащем тому, что говорил Христос: