Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

Однажды, во время полёта на этом самолёте, когда мне уже порядочно надоело выписывание эллипсов, вытянувшихся вдоль Японских островов, когда я уже ненавидел кислородную маску, которая крепилась к моему шлемофону и не снималась в таких полётах от взлёта до посадки, и когда до окончания задания оставалось ещё сорок минут, по кодированной связи поступила команда: "Срочно вернуться на базу".

Это было очень необычно. Ещё больше меня удивила группа офицеров, встречающих мой самолёт на стоянке. У капонира кроме привычных для нас офицеров разведки стояли командир и начальник штаба полка. Такая встреча не предвещала мне ничего хорошего.

"Что я опять сделал не так? - анализировал я свой полёт. - Если я подставил военных разведчиков, то меня живьём сожгут в крематории".

Ещё винты двигателей не успели полностью остановиться, как я расстегнул парашют, кубарем вывалился из аварийного люка в носу самолёта и на полусогнутых ногах побежал докладывать командиру о полученном приказе прекратить выполнение задание.

Не дослушав мой рапорт до конца, он махнул на меня рукой, желая видимо сказать: "Заткнись, Григорьев, не до тебя", но вслух произнёс:

- Валерий Сергеевич, ты в полёте ничего необычного по радио не слышал?

Понимая, что произошло нечто неординарное, но, слава богу, не со мной, я ответил сухим официальным языком:

- Никак нет, товарищ полковник.

- Если что-то вспомнишь, докладывай немедленно.

- А что произошло, командир? - осознав, что ругать меня не за что, не по уставу спросил я его.

- Два наших разведчика летали на фотографирование нового японского танко-десантного корабля. Согласно оборонной доктрины, принятой Японией после Второй Мировой войны, они не имеют право создавать наступательные виды вооружений, к которым относится недавно спущенный на воду корабль. Нашему правительству для подачи официальной ноты протеста необходимы его подробные снимки. Самолёты-разведчики нашли его сегодня в нейтральных водах в семидесяти километрах от острова Садо, снизились на предельно малую высоту и занялись фотографированием, а твой самолёт обеспечивал им бесперебойную связь со штабом флота. Кроме этого, специалисты радиоразведки на твоём борту записывали переговоры лётчиков-истребителей, сопровождавших наши самолёты, с их командным пунктом. Четвёрка F-15 "прилипла" к ним сразу же после их первого пролёта над кораблём. Одна пара японцев висела над ведущим, осуществлявшим видео и фотосъёмку с шестидесяти метров, а вторая над ведомым, летевшим чуть сзади и на сорок метров выше. Нижний край облаков в районе обнаружения цели, по докладу лётчиков ведомого самолёта, составлял от восьмидесяти до ста метров. Ведомый экипаж, периодически попадая в облачность, кратковременно терял визуальный контакт с ведущим. В очередной раз выйдя из кучевых облаков, ведомый увидел яркую вспышку в том месте где должен был быть самолёт ведущего, а затем и саму машину. Самолёт был в штопоре без крыла и охваченный пламенем. Обе пары японских истребителей-перехватчиков незамедлительно улетели к своим берегам. Ведомый самолёт, оставшись один, сделал несколько кругов на высоте тридцать метров над водой, обнаружил темное маслянистое пятно, какие-то горящие обломки и приближающийся к месту падения самолёта японский сторожевой корабль.

Пока командир полка вводил меня в курс произошедшего, надеясь, что эта информация чудодейственным образом освежат мою память, радиоспециалисты в сопровождении охраны покинули нашу стоянку.

- Григорьев, до прихода официальной телеграммы по поводу этой катастрофы ни с кем не разговаривай. Это приказ. Ты меня понял?

- Так точно, товарищ полковник.

- Иди, занимайся послеполётными делами.

- Есть.

Через неделю из штаба флота пришла обещанная командиром телеграмма. Начальник штаба полка собрал лётчиков в классе постановки задач на полёты и ознакомил всех присутствующих с её содержанием.

Кроме подробностей полёта наших разведчиков, о которых я уже знал от командира полка, в ней была расшифровка радиообмена командира звена истребителей-перехватчиков с пунктом управления полётов. Из неё следовало, что с авиабазы Ниигата, позывной "Сакура", были даны, а лётчиками в воздухе выполнены, следующие команды:

Командный пункт: - 243-й, обнаружить цель. (Пауза)

Лётчик: - "Сакура", 243-й, цель обнаружил. (Пауза)

Командный пункт: - 243-й, осуществить перехват

цели. (Пауза)

Лётчик: - "Сакура", 243-й, цель перехвачена. (Пауза)

Командный пункт: - 243-й, произвести захват головной цели локатором ракеты. (Пауза)

Лётчик: - "Сакура", 243-й, захват.

Закончив чтение телеграммы, начальник штаба сообщил, что японцы подобрали тела трёх членов погибшего экипажа и передали их нашим представителям. Судьба остальных четырех ребят, бывших в самолёте в том роковом полёте, осталась неизвестной. Затем подполковник высказал нам своё мнение по поводу этого чрезвычайного происшествия: