Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

За разговором мы доехали до Рыбачьего. В нём проживало несколько сотен семей. Мужчины занимались рыбной ловлей на небольших судах, а их жёны, в основном, работали на рыбоперерабатывающем заводе. Купив несколько бутылок водки, я хотел, было пройтись по посёлку, но майор остановил меня простым вопросом:

- Ты куда собрался, Валерий Сергеевич?

- Пойду, пройдусь по посёлку, в местный клуб загляну, в другие магазины.

- Какой клуб? Какие магазины? - издевательски рассмеялся он. - Здесь больше ничего нет.

- А кино они, где смотрят?

- Ты как маленький ребёнок, честное слово. В посёлке электричество вырабатывается дизель генератором, точно таким же, как стоит на аэродроме. Только у меня потребителей мало и напряжения хватает на всё, включая киноустановку, а у них, - он кивнул головой в сторону низких деревянных домов, - электроэнергией обеспечиваются только лампочки. Они не имеют ни телевизоров, ни утюгов, ни других энергоёмких потребителей.

- Чем же они вечерами занимаются?

"Деньги с жёнами пересчитывают", по три раза за вечер.

А рожают как? Больницы ведь здесь тоже нет.

- Всех больных и рожениц доставляют в Курильск вдоль отлива на машине, а если экстренный случай, то прилетает вертолёт пограничников и вывозит пострадавших по воздуху.

Подавленный услышанным, я молчал почти половину обратного пути, пока моё внимание не привлекли танковые башни, установленные через каждые двести метров на бетонных бункерах. Их большого калибра пушки, казалось, поворачивались нам вслед, постоянно держа нашу машину под прицелом.

- Что это? - спросил я майора, кивнув головой в сторону артиллерийских установок.

- Береговая оборона острова, - с готовностью пояснил он. - Там, под танковыми башнями, в узких окнах бетонных оснований, стоят пулемёты. На три этажа под землю уходят служебные помещения. В них расположены миниатюрная казарма, кухня, туалет, продовольственный склад. В общем, всё необходимое для автономной обороны. Обслуживают такой комплекс десять матросов во главе с сержантом, хотя в мирное время их там два-три человека, не больше. Такие комплексы стоят вокруг всего острова, в прямой видимости один от другого и могут прикрывать огнём друг друга в случае высадки десанта противника.

- Почему именно вокруг этого острова?

- Ты меня неправильно понял. Они установлены вокруг всех Курильских островов, на которых проживают русские люди. До войны острова принадлежали японцам, и они никогда не смирятся с их потерей. До сих пор с нами мирный договор подписывать не хотят, сволочи. А война то уже больше сорока лет назад закончилась. Так что береговая оборона нам просто необходима. Для спокойствия. Командует всем этим хозяйством отличный мужик, контр-адмирал Капустин Михаил Николаевич, - и, видимо, желая произвести на меня впечатление, добавил: - Я его лично знаю. Он когда прилетает проверять своих подчинённых, всегда у меня останавливается.

- Я его тоже знаю, - с равнодушием ответил я.

- Возил, наверно, на своём самолёте? - не удивился майор.

- Нет, не возил ни разу. Просто он мой тесть.

- Легко тебе порчу на врагов наводить с такими то связями, - сказал он после непродолжительной паузы.

- Не без того, - ответил я.

Мы вернулись на аэродром. Матросы в казарме смотрели кино, подвесив к потолку серую от многократной стирки простыню. Из их разговоров я понял, что это уже не первый фильм за полдня. Комендант прокомментировал моё открытие с полным безразличием:

- Не удивляйся, они первые два месяца после прилёта борта с "большой земли" по три фильма в день смотрят, потом эти же картины в обратную сторону прокручивают и смеются, как дети малые, особенно, когда кто-нибудь пьёт что-то. Представляешь реакцию матросов, если они видят, как водка изо рта в стакан выливается? Эта традиция передаётся от старослужащих к молодёжи, и никакие запреты помочь не могут.

После ужина я попросил коменданта подготовить списки улетающих утром матросов.

- Он давно готов, - ответил он - Во сколько вы собираетесь взлететь?

- В десять.

- Мы поставили кровати для вас в штабе, что бы вы могли спокойно выспаться, - сказал комендант.

- Хорошо хоть не в цистерне, - ответил я ему и пожелал бессонной ночи с кассиршей-женой.

- Ох, и ехидный ты, Григорьев, - вместо слов благодарности за отличное пожелание, сказал он мне вслед.

Утром, сразу после завтрака экипаж пошёл на самолёт готовиться к обратному полёту, а я дозвонился до командного пункта авиации флота и запросил разрешение на вылет. В ожидании ответа я стоял у окна и наблюдал, как матросы усаживают на лошадь моего правого лётчика. Самоустранившись от предполётной подготовки, он решил покататься на пасущемся недалеко от матросской казармы животном. Седла, стремян и уздечки на ней не было. Серёжа обхватил шею лошади руками и, стараясь удержать равновесие, сильно сжал её бока своими ногами. Осознав всю опасность этой ситуации, представив, что может случиться, если он упадёт, я вышел на крыльцо штаба и крикнул матросам, хохочущим над лейтенантом Коваленко:

- Прекратите этот цирк. Снимите его оттуда.