Воспоминания о Ф. Гладкове

К сожалению, подробных сведений о знакомстве Ф. Гладкова и А. Белого пока нет. Можно только предполагать вероятность их встречи на Первом пленуме Оргкомитета Союза советских писателей, проходившем с 29 октября по 3 ноября 1932 года, где оба выступали в прениях. Из письма Ф. Гладкова (от 18. I. 33) видно, что он присутствовал на докладе в ГИХЛе «Основные особенности творчества Гоголя», который А. Белый прочитал 10 января 1933 года. Кроме того, известно, что 9 ноября 1933 года А. Белый возвращался с заседания в ГИХЛе пешком вместе с Гладковым. Однако сами письма наводят на мысль о том, что виделись они и разговаривали не только в официальной обстановке, наскоро, в перерывах между заседаниями, но находили время и для бесед более долгих.

Темой переписки является прежде всего роман Гладкова «Энергия» и статья Белого об этом романе. Роман был посвящен М. Горькому, но не понравился ему (см. переписку М. Горького и Ф. Гладкова — «Литературное наследство», т. 70. М. 1963. «М. Горький и советские писатели. Неизданная переписка», а также известную статью М. Горького «О прозе»). Обиженный отношением М. Горького, Гладков снял посвящение. Отрицательное мнение Горького о романе отразилось на выступлениях некоторых критиков. В этой обстановке живейшее участие А. Белого очень поддержало Гладкова. Как известно, Горькому прежде всего не понравился язык романа. Интересно, что, в соответствии со своими литературными вкусами, Андрей Белый, наоборот, считал удавшимися как раз те места романа, которые критиковал Горький.

Последние годы жизни были для Белого во многом поворотными. Он с радостью встречает постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций», постоянно интересуется работой Оргкомитета Союза писателей и принимает в ней активное участие. Он хочет писать роман на производственную тему и «учиться новому очерку». Открытие Днепрогэса 10 октября 1932 года было пережито им как величайшее событие. В его выступлении 30 октября 1932 года на первом пленуме Оргкомитета присутствует образ Днепра, Днепрогэса: «Поворот партии к широким писательским кругам, вышедшим из интеллигенции, знаменует, что литература входит в полосу строительства, подобного строительству Днепростроя»[29]. Поэтому интерес А. Белого к роману Ф. Гладкова «Энергия», более того — даже преувеличенно-восторженное к нему отношение, был не случайным.

В письмах не раз упоминается имя Григория Александровича — поэта Г. А. Санникова (1899—1969), человека, связанного дружбой как с А. Белым, так и с Ф. Гладковым. Он пересылал иной раз письма А. Белого Ф. Гладкову. В письме от 18 января 1933 года Г. А. Санников красочно рассказывает Гладкову о докладе, который делал А. Белый 15 января в Доме Герцена. Доклад назывался «Гоголь и «Мертвые души» в постановке Художественного театра». «Доклад был потрясающий, — писал Г. А. Санников. — Ничего подобного за все последние годы на литературных собраниях не бывало... От овации, устроенной ему, он не знал, куда деваться, растерялся, сконфузился и собирался нырнуть под стол» (ЦГАЛИ, ф. 1052, оп. 5, ед. хр. 448; см. также авторизованную стенограмму доклада «Непонятый Гоголь» — «Советское искусство», 20 января 1933 г., № 4).

Большой интерес представляет обмен мнениями двух писателей о литературной обстановке того времени. И А. Белый и Ф. Гладков ожидали многого от предстоящего съезда писателей, но они ясно видели и некоторые остаточные явления групповщины, необъективной критики — все то, что свойственно было РАПП и еще до конца не изжило себя в 1933 году. В Оргкомитет были введены некоторые из бывших руководителей РАПП. Это вызывало опасения у части литераторов. Надо сказать, что тревога — прежде всего Гладкова — была преувеличена. Видя все возрастающее влияние в Оргкомитете А. Фадеева, Гладков опасается, что там будет процветать РАПП «в новых формах». Однако А. Фадеев раньше других понял ошибки РАПП и как в своих устных выступлениях, так и в печати неоднократно заявлял об этом.

Для обстановки того времени характерен разговор о литературном методе, разговор о правде в литературе. В этом отношении интересно письмо А. Белого из Коктебеля от 17 июня 1933 года, явившееся ответом на письмо Ф. Гладкова от 3. VI. 33.

А. Белый горячо и взволнованно пишет о своем понимании правды. Он осознает свое стремление облечь мысли в слова как постоянное мучительное искание правды.

«Мне слова, как коктебельские камушки: надо их долго ловить, долго складывать, чтобы целое их отразило переживание, лейтмотив которого внятен... Лишь 16 лет овладел я языком; никому верно не давалась способность к речи с таким трудом. Слово всегда во мне трудно нудится; с детства я был напуган пустотой обиходных слов; и оттого: до 16 лет все слова были отняты у меня; я волил больших слов; их — не было; нет и поныне».