Воспоминания о моей жизни

Евреям вполне хватает физической силы и смелости. Я помню евреев-военных, которые в годы Первой мировой войны проявили акты героизма и пали жертвами на нашем фронте. В атлетике, особенно в вольной борьбе и боксе, евреи имеют своих достойных чемпионов. И тем не менее в них живет чувство смирения и приниженности. Фридрих Ницше посвятил евреям волнующую и правдивую главу одной из своих книг: он говорил в ней, в частности, о том, что этих людей веками отучали пользоваться оружием и защищаться, говорил он и о том, что именно они дали нам того, кто более всех заслуживает любви — Иисуса Христа. Эта замечательная глава Фридриха Ницше о евреях нацистами, разумеется, не была прочитана. Ложно истолковав понятие сверхчеловека автора «Так говорил Заратустра», они провозгласили Ницше предвестником нацизма и пророком царства свастики. С антисемитизмом будет покончено только тогда, когда евреи перестанут прятаться, вести себя как побитые собаки и открыто, в лицо каждому громко заявят: «Я еврей и этим горжусь!»; и когда за провокации, атаки и нападки будут платить той же монетой, реагируя смело и энергично. Такова подлинная правда относительно мучительной вековой проблемы, о чем до меня, как я уже отмечал, никто не говорил, в том числе и «большие люди» из ЮНЕСКО.

Теперь в заключение поговорим еще немного обо мне. Отличительная черта моего характера состоит в том, что я страдаю неутомимой жаждой совершенствования. В этом я представляю собой полную противоположность тем сегодняшним и не только сегодняшним художникам, которые, как это можно констатировать, и за десять лет не продвигаются ни на шаг. Живописцы, знакомые мне уже долгое время, работали и продолжают работать, создавая одно и то же, а если кто-нибудь меняет что-то в своей живописи, то делает это не с целью улучшить качество своих работ, а просто желая облегчить их продажу, укрепить свое положение, расположить к себе критиков и интеллектуалов. Таким образом, изменения касаются только содержания того, что он делает, и цель, которую он преследует, отнюдь не идеальна и ничего общего с подлинным искусством не имеет.

Что касается Биеннале и Квадриеннале, не говоря уже о прочих официальных и полуофициальных выставках, то и они торговцами и псевдоторговцами с целью, устраиваются отношения к искусству не имеющей. Скажу, что все эти выставки проходят с невыносимой монотонностью, повторяя друг друга. Ты никогда не увидишь участника выставки, демонстрирующего свой прогресс, показывающего то, что было бы лучше сделанного прежде.

Мой случай иной, я бы сказал, исключительный. Если мысленно вернуться ко всем моим выставкам, начиная с 1918 года и кончая сегодняшним днем, можно увидеть постоянный прогресс, планомерное и упорное движение к высотам мастерства, достигнутым изрядным количеством художников прошлого. Естественно, чтобы суметь разглядеть это и иметь возможность об этом говорить, нужно обладать не только моим исключительным пониманием того, что касается подлинной живописи, но и моей силой духа, моей смелостью, моим стремлением к истине. В общем, нужно представлять собой полную противоположность таким господам, как Лионелло Вентури, Карло Раджанти и Марко Вальзекки, назову только наших троих, но, к сожалению, таких Вентури, Раджанти, Вальзекки в мире целые легионы.