Воспоминания о Николае Шмелеве

В. В. Попов

Доктор экономических наук

профессор РАНХиГС

почетный профессор Российской экономической школы

Неведомые перспективы

Под названием «Неведомые перспективы» в журнале «Дружба народов» (2014. № 5) вышла, как оказалось, наша последняя статья — интервью с академиком Николаем Петровичем Шмелёвым. Но появилась она на этот раз только под одной моей фамилией. Вообще в последнее время такой формат стал обычным для большинства наших органов СМИ, даже толстых журналов. По этому поводу Николай подшучивал: «Жмоты, они это делают, чтобы не делиться гонораром с тем, у кого берут интервью».

Журнал «Дружба народов», оправдывая свое название, раньше платил гонорар нам обоим, и мы его потом делили по-братски. Обычно Николай отказывался от своей доли и предлагал: «Давай лучше, Леонид, посидим в каком-нибудь хорошем ресторанчике. Поговорим, а заодно поужинаем». Так мы это и делали до того времени, пока Николай Петрович не ушел в неведомую вечность. Предложенный журналом вариант названия статьи после этого оправдывал себя больше, чем предложенный нами ранее заголовок «Перспективы и коррективы». В него мы вкладывали свой смысл. Она замышлялась как продолжение появившегося в этом журнале интервью под заголовком «Надежды и прогнозы». Сюрпризы жизни вносят свои коррективы в наши прогнозы как в политике, так и в экономике.

Таким сюрпризом стала услышанная мною 6 января (в день моего рождения) весть о неожиданной кончине Николая Петровича. Верить этому я отказывался. Поздно ночью я решился все же позвонить жене Николая Петровича — Наташе.

Она рассказала, что за ужином Николай ей сообщил, что они приглашены на мой юбилей. При обсуждении, что подарить юбиляру, он ее успокоил, мол, знаю, что подарить Леониду. А ночью Николая не стало. Смерть пришла раньше скорой.

На юбилейном вечере, проходившем в санатории «Узкое», где часто отдыхал также Николай Шмелёв, в числе гостей должен был находиться и Николай. Место ему было намечено за одним столом рядом с нашим общим другом Евгением Максимовичем Примаковым.

До того, как представлять кому-то слово, я обратился к гостям с одной просьбой: «Никогда никому не спешите делать такие подарки, как Николай Петрович…»

Для тех, кто не знал о кончине Николая Петровича, это стало черной вестью. Пришлось первый бокал поднять за вечную память того, кто должен был находиться среди нас.

Николай не относил себя ни к «лирикам», ни к «физикам». Мы не были с ним ни одноклассниками, ни однокурсниками, ни даже коллегами. Он больше интересовался Западом, а я — Востоком. Себя я больше относил к «лирикам», а он — к «физикам». Только после прочтения его первого романа «Пашков дом» и статьи «Авансы и долги» я увидел в нем экономиста, склонного тоже к лирике.

Пять лет спустя после распада Советского Союза у меня состоялась первая беседа с ним, в формате интервью для издаваемой в то время Алексеем Аджубеем газеты «Третье сословие». Зашел тогда разговор о перспективах погашения Россией долгов советской власти и о способности постсоветской России рассчитаться со всеми полученными «авансами».

Тогда у нас состоялся, по-моему, первый «разговор по душам». Только пятнадцать лет спустя Николай Петрович самому себе признавался, что русский бизнес, который нами воспринимался как некое «третье сословие», оказался слишком «жлобским» по своей натуре, поэтому-то и недальновидным, и неконкурентоспособным.

Эту мысль он развивал и в нашей беседе, опубликованной в «Дружбе народов» (2011. № 7), которая выходила сначала под заголовком «Прогнозы и надежды». Потом эти идеи развивалась им в более обстоятельной статье «Россия в дихотомии Востока-Запада через 50 лет» (Альманах «Россия перед близким Востоком и недалеким Западом». М., 2012). В ней он напомнил: «Вряд ли какой другой народ в XX веке пережил за сто лет столько войн и кровавых революций и потрясений, не говоря о голодоморах сначала на Украине, а потом и в самой России: это и русско-японская война с „январской революцией 1905 года“, а за ней мировая война и две революции. Россия хлебнула горя не меньше, чем Украина и любая из других стран СНГ».

Признаюсь, наша последняя беседа-интервью и подсказала мне мысль о собирании партитуры «столетней» Великой войны, которую я попытался развить в своей книге «Самосокрушение».

Последствия пережитых Россией в XX веке войн и революций не изжиты до сих пор. Из двух возможных сценариев — пессимистического и оптимистического — первым, к сожалению, приходит в голову пессимистический. Николай Петрович был убежден, что русский народ еще не выдохся. Но и он может надорваться, если ему не удастся восполнить тот утраченный генетический ущерб от продолжающейся депопуляции как следствие всех войн и революций.