Воспоминания петербургского старожила. Том 1

Едва я успел сесть за скучное дело переписки набело мириадов цифр в графах, как меня позвали к начальнику отделения в его квартиру. Припоминая себе вчерашний рассказ Бакунина об епитимье, которой Щулепников намеревался меня подвергнуть, – в чем, однако, он не мог успеть, благодаря благоразумию протоиерея П. И. Турчанинова, – я, признаюсь, опасался ежели не формальной епитимьи, то чего-нибудь в этом роде, например посещения с ним, Щулепниковым, ежевоскресно мариинской больничной церкви с обязательством стоять постоянно подле того налоя, на котором он читает Апостол, и перевертывать ему страницы, в виду всей публики. Подобному штрафу ханжа подвергнул однажды одного департаментского чиновника, Богдановича, за то, что тот в Варваринской гостинице проиграл на бильярде свой форменный фрак, почему вынужден был брать за месяц вперед у казначея свое жалованье. Мне отворила дверь Домна Степановна и как-то на этот раз особенно приветливо и умильно поклонилась, сказав:

– Имеем честь поздравить ваше благородие с начальническою фаворою.

– Какою фаворою? – спросил я с удивлением.

– Да как же-с, ведь вы вчерашнего числа изволили кушать в Моховой у безрукого нашего генерала.

Щулепников по утрам, до выхода со двора или в департамент, в случае приезда директора всегда сидел дома на большом диване, покрытом бумагами и книгами, в величайшем неглиже, в старом засаленном распашном халате, с открытою голою волосатою грудью, в виде какого-то леса, и в туфлях на босу ногу, плетенных из канатных прядей. Перед ним на круглом столе, также загруженном бумагами, книгами и брошюрами, стояла целая ендова или стопа[1169] постоянно недопитого еще чая, а из уст он выпускал синеватые струйки табачного дыма, посасывая огромный янтарь длиннейшего чубука. Когда я вошел, он, по обыкновению, промычал что-то вроде «добрый день» и спросил шамкая:

– Знаете ли вы однозвучное слово к слову «брак», как акт супружества?

– Другое слово означает выбор, браковку, как, например, брак товаров.

– У нас есть ли какое-нибудь учреждение для брака товаров?

– Как же, Михаил Сергеевич, есть комитет о браке, которого вы председателем.

– Да, то брак товаров, составленный из специальных браковщиков собственно по товарной части. А вот я слышал, что вас, Б[урнаше]в, хотят сделать председателем комитета бракования людей, и именно таких, которые старее и почтеннее вас.

– Я не понимаю, что вам угодно этим сказать, Михаил Сергеевич, – возразил я.

– Мне угодно сказать, что ежели учредился бы когда-нибудь комитет бракования людей, то я стал бы хлопотать, чтоб вас сделали председателем этого комитета, так как вы бракуете тех людей, которые гораздо попочтеннее вас, как, например, господа Серебряков и Синявский. В наказание за это вас Дмитрий Гаврилович назначил к себе на воскресное дежурство; а я попрошу вас, юный зоил, припомнить хорошенько слова Священного Писания, какие, знаете ли?

– Не осуждай и не осужден будеши, – ответил я очень решительно.

– Так, так, – прошамкал Щулепников. – А вот в награду вам за это мой вчерашний каламбур на слово «брак». Я был на бракосочетании дочери одного купца, который состоит членом комитета товаров, и сказал за ужином: «Антип Матвеевич (имя этого купца) уклонился от обязанностей своих члена комитета». – «Как, что?» – «Да так, что вам не должно было производить „брак“ без комитета». – Хе! хе! хе!