Воспоминания петербургского старожила. Том 2

В 1829 г. знакомство автора с мосьё Сен-Жюльеном, домашним секретарем графа Лаваля, члена Совета Министерства иностранных дел, состоящим на особом положении у графини, толстой бабы. – Романтико-миниатюрно-забавная личность этого Сен-Жюльена, вращавшегося в высшем обществе. Он затеял салонный листок «Furet» и вел его довольно мило, давая по листку по воскресеньям. Главною чертою этого листка были самые французские и легкомысленные воспроизведения различных тогдашних петербургских скандальчиков в высшем high life[769] большого света под вуалем псевдонима. Так, между прочим, тут описано было наделавшее тогда много шума увезение графом Ферзеном графини Строгановой[770], при содействии чернореченских привидений[771]. Вообще в журнальце о тогдашней петербургской жизни есть забавные наблюдения. – Вдруг этому французику захотелось иметь, разумеется, даром, по тогдашним понятиям, сотрудника для отчетов о современной русской литературе. Отрекомендованный ему дамами, я, семнадцатилетний мальчик, сделался его сотрудником и, разумеется, нес околёсную. Романы Греча, которые я теперь не мог бы в руки взять, я расхваливал выше леса стоячего[772]. Это и сблизило меня с Гречем, впрочем, без всякого преднамерения с моей стороны сближаться с ним. История этих отношений и встреча у Греча с Булгариным, Сомовым, Яковлевым, бар. Розеном, Очкиным и другими имеет свою оригинальность. Булгарин изъявил желание, чтоб в «Furet» говорилось о его романах. Желание его было исполнено[773], но отзыв показался ему холодным, и он дулся и постоянно не благоволил ко мне. – «Furet» играет сильную роль в петербургском beau monde[774]. Забавные любезности ко мне некоторых тогдашних пописывателей, желавших, чтоб о них говорилось в «Furet». – Анекдоты. – Анекдот с гр. Хвостовым. – Сен-Жюльен пишет театральную хронику французского театра (тогда не было еще Михайловского театра[775]) о новых пьесах, а краткие отчеты о старых пиесах предоставляет мне, и тогда отдает мне в театре свое кресло. – Довольно дерзкий листок пьяного Бестужева-Рюмина делает грубые выходки на «Furet». – Французик заинтересовывает своих знакомых покровительниц, и Бестужеву грозят большими неприятностями, сообщая ему в цензурном комитете, что-де эту французскую газетку читают при Дворе и жалуют, так чтоб был бы осторожен. – Греч при встречах с Сен-Жюльеном науськивает легкомысленного французика на Бестужева-Рюмина, и тот вдруг напечатал статейку – псевдонимную, но прозрачную, обидную Бестужеву, и тот разразился новою кабацкою руганью, давая намек об отношениях графини Лаваль к Сен-Жюльену и пр. – В эту пору я уже печатал всякую дребедень в «Северном Меркурии» и употребил свои старания к удержанию Бестужева от дальнейших выходок, а Сен-Жюльена от административного мщения[776]. – Вообще все эти смешные детали рисуют время и характеристику общества того времени. – Многие статьи «Furet» с их историческими причинами заслуживают воспроизведения в настоящее время, через 42–43 гг. – Экземпляр этого журнальца составляет такую библиографическую редкость, что и в Публичной библиотеке выдается нелегко[777].

IV Журналист, придерживающийся чарочки