Воспоминания советского посла. Книга 2

Де Флерио говорил правду. Корпоративной жизни у лондонского дипломатического корпуса не было. Для этого отсутствовали все необходимые предпосылки. Язык здесь не стоял препятствием для контакта между дипломатами и местной средой — обычно все лондонские дипломаты прекрасно говорили по-английски, а если кто-либо приезжал сюда без знания языка, то быстро им овладевал. Полицейских рогаток не существовало никаких: встречайся с кем хочешь и говори о чем хочешь. Богатых, хлебосольных хозяев, устраивающих приемы, — хлебосольных, конечно, по-английски — было здесь хоть отбавляй. В Лондоне имелось немало людей, которые могли созвать к себе на вечер и действительно созывали по тысяче человек сразу. Для иностранных дипломатов в Англии трудность состояла не в том, что «светских приглашений» было слишком мало, а в том, что их было слишком много. Сплошь да рядом несколько приглашений сталкивались в один день, и между ними приходилось делать выбор. И, наконец, дипломатический корпус в Лондоне (за вычетом советских дипломатов) смотрел на страну своего пребывания снизу вверх. Это относилось решительно ко всем иностранным представителям капиталистического мира, не исключая и американцев. Да, как это, может быть, ни покажется на первый взгляд странным, дипломаты Соединенных Штатов в Англии тогда испытывали своего рода «комплекс неполноценности» по отношению к своим хозяевам. Почему?

Это вытекало из всего характера отношений между англичанами и американцами.

Историческая память народов иногда бывает очень длинна. Мне рассказывали, что французский адмирал Дарлан, сыгравший столь позорную роль в ходе второй мировой войны, всегда был врагом англичан, так как не мог забыть Трафальгара. Эта традиция была вообще сильна во французском флоте. Борьба Соединенных Штатов против Англии за свое освобождение происходила почти 200 лет назад, однако психологические последствия ее сказывались по обе стороны Атлантики и в XX столетии. 

В самом деле, как средний англичанин смотрел на Америку в 30-х годах?

Средний англичанин тех дней считал американцев бунтовщиками, которые восстали против старой и мудрой культуры своей родины и потому совершили большое историческое преступление. Конечно, средний англичанин никогда не сказал бы этого прямо, открыто. Наоборот, со свойственным ему юмором он готов был в данной связи подшутить над самим собой и посетовать на своих предков, которые по глупости и слепоте довели американские колонии до восстания. Тем не менее в глубине души, почти подсознательно, средний англичанин чувствовал именно так. И это рождало в нем инстинктивную неприязнь к американцам и отношение к ним сверху вниз. Правда, заокеанским грешникам страшно повезло. Но чем могущественнее делались США, чем явственнее оттесняли они Великобританию на второй план, тем больше раздражения они вызывали, Ибо теперь к чувству неприязни, вызывавшейся психологическими пережитками XVIII в., все больше примешивалась уже вполне современная горечь зависти и уязвленной гордости. Этот сложный психологический переплет скрывался под маской спокойно-юмористического хладнокровия, однако истинные чувства то и дело прорывались в анекдотах, шуточках, эпиграммах по адресу американских «кузенов», которые можно было услышать на каждом шагу. Словом, если мерить мерками старой России, отношение среднего англичанина к американцам в 30-х годах походило на то, какое было, скажем, у Рябушинского или Морозова к разбогатевшему золотопромышленнику из Сибири, которого, конечно, приходится принимать, ибо он ворочает миллионами, но к которому нельзя же относиться как к равному, ибо он носит сапоги бутылками, ругается матерными словами, во хмелю бьет зеркала и лезет и ванну из шампанского.

А как средний американец тех лет смотрел на англичан?

Странно сказать, по обычно… снизу вверх. Он страшно злился за это на самого себя, он всячески старался доказать себе, что он не только не ниже, а, наоборот, выше англичанина. В своем процессе психологического самоутверждения американец часто бывал резок и презрителен в своих отзывах об Англии и англичанах. Американец охотно, почти со сладострастием, говорил о том, что англичане старомодны и безнадежно отстали от века, что преклонение пред традициями сковывает их волю к прогрессу, что английская промышленность технически далеко уступает американской, что британская конституция является коллекцией смешных политических раритетов, что англичане слишком осторожны и трусливы во всех своих действиях, что им не хватает американского размаха и инициативы — словом, что его старая родина выродилась и должна перейти на положение европейского аванпоста мира, говорящего по-английски, естественным центром которого являются Соединенные Штаты Америки.

И все-таки, несмотря на все эти шумные, нередко переходящие в бахвальство словеса, средний американец в глубине души, почти подсознательно, считал англичан существами более высокого порядка, чем он сам. Вы это постоянно чувствовали, а иногда замечали даже невооруженным взглядом. Вспоминаю такой любопытный эпизод.