Воспоминания Свена Стокгольмца

Той ночью от беспокойного сна меня пробудил Эберхард, который сам бодрствовал – сидел и тоненько скулил, будто бы одним носом. Скулеж продолжался и продолжался, прерываясь, лишь когда Эберхард делал вдох. Впрочем, пес не казался взволнованным или испуганным, как когда чуял медведя. Полуночное солнце заливало палатку, и я увидел, что пес смотрит на Тапио, который интересовал его редко. Потом я заметил, что спальный мешок Тапио поднимается и опускается резкими толчками, порой с судорожными спазмами. Неестественное движение и привлекло внимание пса. Сперва я встревожился, но через пару секунд понял, в чем дело, и положил руку Эберхарду на голову, чтобы его успокоить. Пускай Тапио скорбит о своем, пусть даже тайно и бесшумно.

25

Остатки полярной весны устремились навстречу лету, скоротечному и изменчивому. В конце мая среди великого таяния и самого недолговечного на земле, почти авантюрного появления цветов в Кэмп-Мортон вернулись британцы. Вернулись лейтенант Мэтью Хэр, Сэмюэль Джибблит и мои обязанности стюарда. Хэр приветствовал меня радушно, хотя и озадаченно: вероятно, он удивился, застав меня живым.

Сигурд, Калле и Тапио уезжали тем же кораблем, на котором прибыли британцы. В тот момент у звероловов мало нашлось что сказать друг другу, а мне, за исключением Тапио, почти совсем ничего.

– Ты, самое главное, за своей пустой глазницей хорошенько присматривай, – посоветовал Сигурд, надевая тяжелый рюкзак. – По-моему, в ней зараза.

Калле сморозил какую-то грубость о том, что в период с весны по осень можно зачать много детей, подробности которой я предпочитаю не вспоминать, и ушел, громко смеясь над своей шуткой.

Тапио казался выбитым из колеи. Желая расстаться с ним по-хорошему, я спросил, куда он направляется.

Я знал, что домой он вернуться не может. Новые письма от его матери Хэр не привез, зато привез вести, и вести скверные. Белая армия победила в гражданской войне. Тысячи красных погибли, бессчетные тысячи попали в концлагеря, где томились в нечеловеческих условиях. Буржуазные белые объявили Финляндию монархией, верной и подчиненной Германской империи.

Ответ я ждал несколько минут. Наконец Тапио, который смотрел мимо меня, наморщив лоб и стиснув зубы, сказал, что знает несколько фьордов к северу от Кэмп-Мортона, где зверолов мог бы относительно неплохо прожить летние месяцы. Когда-то в те места любили наведываться китобои, но настоящими исследованиями люди эти территории еще не испортили.

Нечеткий план очевидно соответствовал тому, как жил Тапио, – тому, как он жил всегда. Я завидовал ему и чувствовал себя брошенным. Я хотел отправиться с ним, но понимал, что не могу. Мои звероловческие навыки были по-прежнему весьма ограниченными, мое присутствие – обузой. К тому же Тапио путешествовал один. Еще в Лонгйире Макинтайр называл перемещения финна тайной за семью печатями. Тапио появлялся и исчезал, как туман.

– Тогда, наверное, нужно попрощаться, – сказал я. – Надеюсь, ты позволишь сказать, что я полностью осознаю, сколь терпелив и великодушен ты был, обучая меня, и что желаю новых высот во всех твоих грядущих затеях.

Тапио взглянул на меня с любопытством, словно только вспомнив, кто с ним разговаривает. Потом он коротко хохотнул и обеими руками хлопнул мне по плечам.

– Свен, дурачина, ты говоришь так, будто мы больше никогда не увидимся!

– Так ты… ты хочешь сказать, что планируешь вернуться в Кэмп-Мортон… несмотря ни на что?

– А почему бы и нет? – спросил в ответ Тапио. – Ты ведь не думаешь, что изучил искусство звероловства сполна? Дорогой Свен, надеюсь, ты простишь, если я скажу, что ты только по верхам прошелся. В вопросах звероловства, не говоря уже о выживании в этом суровом климате, ты лишь младенец, голый, розовый, пищащий, ерзающий, беспомощный, легкая добыча даже для самых бесхитростных существ.

– Хватит, хватит, я прекрасно это понимаю. – Я чувствовал раздражение, но вместе с ним странная надежда только что проникла мне в грудь и постепенно ее заполняла. Осознать, что ты один на белом свете, а потом вспомнить, что это не так, – это было нечто.

– Твое обучение только началось. Следующей зимой, при условии, что за это время ты ухитришься не погибнуть, мы приступим, так сказать, ко второму этапу. Со следующим кораблем, который придет из Лонгйира, можешь заказать себе капканы. По возвращении хочу видеть их в идеальном порядке. За устройствами нужно ухаживать не только после каждого их использования, но и до него.

– Я не забуду, – пообещал я. – И буду готов.

Тапио прищурился, словно мысленно что-то оценивая. Возможно, мои способности следовать указаниям. Но, видимо, он решил, что все необходимое сказано.

– Береги себя, дружище… – неуверенно проговорил я.

Тапио быстро отвернулся, издав непонятный горловой звук, снова похлопал меня по обоим плечам и собрался уходить. Он нагнулся за своими пожитками, двинулся к кораблю и, не оборачиваясь, проговорил:

– Только доброй английской едой не объедайся, не то за полмесяца помрешь.

26